Он посмотрел на них обоих, будто надеясь, что ответ прояснит всё. Но от этого «рулевого» в их глазах всё равно осталась тень недоверия. Лейб почувствовал лёгкий холодок.

– Итак, – продолжил Георгий, снова переводя разговор на них, – расскажите мне, пожалуйста, о ваших связях. Какие города поддерживают с вами контакт, и как часто вы получаете известия?

Лейб коротко взглянул на Анну, которая тоже напряглась от прямолинейности вопроса. Казалось, Георгий не отступится, пока не получит ответ.

– Мы поддерживаем контакты с небольшими клубами из Берлина, Бухареста, Риги и других городов, – неохотно ответил Лейб, чувствуя, что что-то в этом разговоре пошло не так. – Люди просто пишут нам письма, чтобы делиться своими мыслями, переводами, литературой.

Георгий кивнул, но его проницательный взгляд выдавал, что он искал нечто большее в этих ответах.

– И как вы думаете, могут ли ваши переписки в будущем повлиять на реальную политическую ситуацию? – задал он вопрос, чуть прищурившись.

Анна, не выдержав, ответила первым делом, что пришло ей в голову:

– Да нет у нас никаких политических амбиций! Мы хотим, чтобы люди общались. Нам просто здесь весело!

Прошло уже несколько недель с момента первого знакомства Анны и Лейба с загадочным Георгием. С тех пор он стал частым гостем на собраниях эсперантистов. Георгий проявлял искренний интерес ко всему, что обсуждалось, иногда даже становясь душой компании и поражая всех своим знанием мировой политики, философии и литературы. Но несмотря на его обаяние, Лейб всё чаще ловил себя на смутном ощущении настороженности. Что-то в поведении Георгия не давало ему покоя.

Поначалу Лейб списывал свои сомнения на обычное предубеждение. Однако, по мере того как они проводили время вместе, в его подозрениях начали складываться тревожные детали. Он всё чаще замечал, как Георгий сосредоточенно подслушивал разговоры участников клуба, как внимательно смотрел на те, что получали письма от эсперантистов из других стран, и как часто задавал вопросы, которые казались излишне прицельными и касались слишком личных деталей их международных контактов.

В одном из таких случаев, когда они вдвоём с Георгием прогуливались после встречи клуба по вечернему Каунасу, Георгий вдруг неожиданно затронул тему писем, которые недавно получила Анна от эсперантистов из Кенигсберга. Он спросил Лейба о содержании этих писем с таким интересом, который, казалось, не соответствовал их дружеским разговорам. Лейб чувствовал, что это – не просто любопытство, но не решался задать ему прямой вопрос, чтобы не вызвать открытого конфликта.

Несколько дней спустя, в очередной раз наблюдая за Георгием во время встречи клуба, Лейб окончательно убедился в том, что его подозрения не были пустыми. Члены клуба эсперантистов говорили о своих последних находках в переводах и планировали очередной обмен письмами с другими клубами, особенно с Берлином и Ригой. Георгий, как обычно, сидел на своём любимом месте у окна, но Лейб заметил, что он почти не принимал участие в общем обсуждении. Вместо этого он внимательно слушал, когда члены клуба упоминали свои контакты с другими странами, а затем неожиданно вмешивался с уточняющими вопросами.

Когда кто-то вскользь упомянул, что от немецкого эсперантиста поступило предложение обменяться свежими новостями о последних культурных событиях, Георгий моментально проявил интерес.

– А о каких событиях идёт речь? – с неподдельным интересом спросил он, явно стараясь придать голосу лёгкий, беззаботный оттенок, но Лейб заметил в его голосе напряжение.

– О, ничего особенного, просто последние мероприятия, литературные чтения, встречи клубов… – ответил собеседник, не подозревая, что его ответ вызвал у Георгия какой-то скрытый интерес.