Я быстро взяла всё, что может понадобиться для визита к больному ребёнку. Пошла к Гучковым, по мере пути всё сильнее жалея, что не зашла к Толику, не попросила составить компанию. Не отказал бы…

Теперь что ожидать от этого старовера или старообрядца? Чем они отличаются-то?

Успокаивала себя тем, что Василиса выглядела вполне современно. Не забитая, не зашуганная.

Вряд ли она дырке в стене молится или идолу деревянному… или… воображение отказывалось подсказывать, какие ещё возможны варианты.

Правда, какая-то слишком обстоятельная девочка, нарочито вежливая, степенная какая-то, я таких детей не встречала. Речь, может, не безупречно литературная, но для своих лет отлично сформирована.

Взрослый ребёнок – наконец-то сформулировала я.

Не может такой ребёнок расти в совсем уж нездоровой обстановке… но и стать взрослой в восемь – тоже ненормальная ситуация в современном мире.

Ребёнок должен оставаться ребёнком.

Двухэтажный дом из белого кирпича, не чета сараю, в котором мне выделили «квартиру», дорожка от калитки до крыльца тщательно вычищена.

Я заглянула за забор, собаки, кажется, не видно. Звонка не нашла, покричала, постучала – тишина. Может, ошиблась? Но нет, я точно записала номер дома, он совпадал с табличкой. Названия улицы нет, лишь номер.

Местная особенность… если посмотреть Яндекс-карту Кандалов, можно найти не меньше семи улиц с названиями: Центральная, Новая, Красная, Почтовая…

Местные же жители обходились сокращением вроде: «У Дома культуры, дом семь», потому висели табличками только с номерами – это в лучшем случае.

Рискнула зайти, ошиблась, подскажут, куда идти. Врач здесь – человек уважаемый, если я не знала и треть населения Кандалов, меня, кажется, знали все.

– Хозяева?! – крикнула я, открыв дверь в просторный, прохладный холл, где стояли детские санки, лопаты, бидон с водой, которым явно пользовались. – Хозяева?

– Вы медичка? Здравствуйте! – на пороге появился мальчик с учебником в руках.

Невысокий, коренастенький, светловолосый, взлохмаченный, будто стометровку пробежал, в спортивных штанах, белой футболке, босиком.

– Проходите, пожалуйста, – распахнул он дверь, приглашая. – Василиса, медичка пришла!

– Сейчас, – услышала я знакомый голос, огляделась.

Просторная прихожая, переходящая в ещё более просторный холл, откуда шло несколько дверей и лестница на второй этаж. Современный ремонт, не новомодный, без кричащих деталей интерьера. Обои, немногочисленная мебель – всё добротное, основательное какое-то.

А уж если сравнить с тем, где сейчас живём мы с Ладой – особняк на озере Рица, честное слово.

Главное же – чистота, скрипучий порядок, будто здесь не трое детей живут, а клининговая компания демонстрирует навыки своих сотрудников, под надзором музейных работников, которые ревностно следят, чтобы каждый экспонат был на строго отведённом месте.

Как-то неправильно это ощущалось… странно до холодящих мурашек вдоль спины.

Невольно я передёрнула плечами, быстро взяла себя в руки.

Мои ощущения – только мои ощущения.

По лестнице спускалась уже знакомая Василиса. В трикотажном домашнем костюмчике, тонких носочках, завязанной вокруг головы косичкой, словно маленькая женщина, не ребёнок.

– Здравствуйте, – поздоровалась Василиса, стрельнув в брата недовольным взглядом, тот мгновенно открыл передо мной дверь в одну из комнат.

Я разулась, устроила свой пуховик на вешалке, кинув взгляд на мужские ботинки в обувнице. Прошла за мальчиком и скрывшейся из вида Василисой.

Обычная комната. На окнах домашние растения в глиняных горшках, полупрозрачный, белоснежный тюль. Просторный диван вдоль стены, многофункциональный тренажёр.