Мехринисо тоже не сдержалась и улыбнулась.

– Да разве такие, как ты есть? Таких нет, только ты одна. Вот и пришлось мальчика купить – ответила молодая женщина.

– Здорово! Видишь мамочка, таких как я больше нет. Я одна такая – сказала с серьёзным видом Дуся, посмотрев на мать.

– Конечно солнышко! Таких, как ты нет – ответила Анна, с умилением посмотрев на дочь.

Немного посидев, Саломат хола поднялась.

– Мы пойдём, Мархамат плов готовит для гостей, ты сама с детишками приходи, может и зять наш захочет придти. А мы пойдём – сказала женщина.

– Посидели бы ещё, я бы сготовила обед – ответила Мехринисо.

– Да придём ещё, успеешь и сготовить – сказала Саломат хола, направляясь к двери.

Анна и Дуся последовали за ней.

– А можно я останусь с опажон? – спросила Дуся у самых дверей.

Анна и Саломат хола переглянулись, Мехринисо с надеждой ждала, что они ответят. Анна пожала плечами, вроде как соглашаясь, ведь они год не виделись. Саломат хола улыбнувшись, сказала.

– Ладно родная, оставайся. А вечером ты Мехринисо, приведи её домой. У тебя и так их трое вон.

 Дуся обрадовавшись, вернулась к ребёнку, села возле бешика и стала плавно раскачивать его. Вернувшись домой, они остановились возле навеса Кодиржон акя.

– Обедать идёмте, плов верно готов уже – сказала Саломат хола мужу.

 Саломат хола и Анна, зашли во двор и вымыли пыльные ноги в арыке, потом уже сели на тапчан. Мархамат уже приготовила плов и оставила в казане томиться, а сама принялась резать помидоры и огурцы на салат ачучук. Чтобы длинные косы ей не мешали, девушка завязала их вокруг головы и обернула туго платком.

– Райхон тоже мелко нарежь дочка и перец горький принеси – громко сказала невестке Саломат хола.

 На хантахте, застеленной скатертью, лежали лепёшки и в косушке стояло кислое молоко. Вошёл Кодиржон акя и позвал из дома Бекмета, который мастерил полку для обуви. Мальчик вышел, поздоровался, сполоснул в арыке руки и сел на край тапчана.

– Мархамат, дочка, Собиржону плова отложи отдельно, придёт скоро, поест – сказала Саломат хола, когда Мархамат, открыв крышку казана, стала перемешивать в нём плов.

– Хорошо мамочка – тихо ответила девушка и взяв косушку побольше, положила в неё плов и накрыв тарелкой, убрала на край очага.

 Вечером пришли Мехринисо с малышом и Дусей.

– А детей что же не привела? – спросила Саломат хола.

Зять Ваш пришёл пораньше велел мне самой идти к Вам – ответила Мехринисо, отдавая ребёнка матери.

– Ну и ладно, садись, поешь с нами. Мархамат картошку с яйцами пожарила с обеда осталась, что будешь дочка? – спросила Саломат хола.

– Ой, я плов хочу – весело заявила Дуся.

– Хорошо, сейчас тебе плов принесу. Кеное занята, малыша кормит – ответила Саломат хола, уходя к навесу, где стоял самодельный из глины очаг и накладывая плов из чашки в большую тарелку.

 Так Анна и Дуся пробыли в Ташкенте больше двадцати дней, в дорогу им Саломат хола собрала сухофрукты, свежие помидоры и огурцы, виноград и гранаты, два арбуза и две дыни. Решили лететь самолётом, чтобы продукты не пропали. Нежно со всеми простившись и пообещав приехать следующим летом, они собрались в дорогу. В аэропорт их проводил Собиржон и они улетели рано утром. В Ленинграде, взяв носильщика и положив все коробки и авоськи с арбузами и дыней в тележку, они дошли до такси и благополучно доехали до дома. Оставив Дусю с вещами возле подъезда, Анна пошла звать на помощь Марию или Ивана. Дома Анна узнала, что парень поступил в институт и Василёк тоже вернулся из лагеря. От гранат, винограда, арбузов и дынь, все пришли в восторг. Такого в Ленинграде было не найти. Сидя на кухне за столом, Анна и Дуся рассказывали о проведённом в Ташкенте времени. Дуся хвалила малышей кеное и Мехринисо.