– У нас в деревне старики специально собирают эту траву – высокая, как крапива, у нее широкие листья, – говорил щербатый. – А цветет мелкой светло-розовой метелкой. И запах подходящий – тяжкий, ажно дух захватывает.

– Это что же, старики собирают старухам, что ль, нюхать тот запах тяжкий? – прикинулся простачком толстощекий солдат, которого звали Степаном. Степан поднял голубые глаза на улыбающегося Илью Кутузова и подмигнул ему заговорщически, дескать, посмотрите, господин подпоручик на моего дружка: поутру резвился, а к вечеру сбесился – это про него такая присказка выдумана!

– Да не нюхать! – горячился щербатый Тарас. Илья Кутузов видел его спину, поминутно дергающуюся, будто сбрасывал что-то с плеч, глубоко надвинутую на голову суконную треуголку. – Это же богов батожок! Трава так называется! Ее же вешают над входными дверями домов и скотных построек…

– Неужто и скоты нюхают? – Брови у краснощекого Степана полезли на широкий чистый лоб, столь ловко разыграл он недоумение.

– Да нет! Нечистую силу отгоняет тот богов батожок! Вот зачем вешают. А кто из мужиков идет в лес аль на болото, так вешает эту траву рядом с тельным крестом…

– A-а, чтоб под носом пахло? – опять искреннее изумление.

– Господи! – чуть не взмолился Тарас такому непониманию. – Воистину легче мертвеца рассмешить, чем дурака научить! Тебя что, с колокольни блином убили, да? Толкую, трава от порчи лешего или водяного… – Пояснение прервали дружным хохотом. Тарас понял, что его самого разыгрывают, дико выпучил глаза, хотел взорваться руганью, но, увидев, что и подпоручик Кутузов закатился в беззвучном смехе, прикрыв рот рукавицей, не сдержался и сам захохотал:

– Ах черти, ах болотные кикиморы, вот я вас…

Бомбы рванули нежданно, более десятка фонтанов земли и снега взметнулись выше стоящих у дороги деревьев. Илья Кутузов, скорее подсознательно, чем осмысленно, крикнул своим гренадерам:

– В ружье! Ложись к бою! – и сам соскочил с коня, чтобы не маячить под возможным ружейным прицелом.

– Бунтовщики! – резанул душу чей-то звонкий и надорванный испугом крик, заглушенный вторым, не менее точным, будто заранее пристрелянным залпом.

Не успели осесть поднятые взрывами вихри, как по обе стороны дороги, сминая кустарник и утопая по колена в снегу, словно из-под земли, черной парящей дыханием на морозе стеной встали сотни мужиков и с громкими воплями кинулись на оторопевший гренадерский батальон майора Естифеева и собранных по крепостям солдат. Расстояние до мятежников сокращалось быстро и надо было как-то их остановить.