В обстановке такого непонимания и растерянности многие крупные писатели переключились на окололитературную малопродуктивную полемику либо вовсе отошли от художественного творчества, чтобы, как говорится, не вилять, да и на вилы не попасть, выжидая «лучших» дней. Писатели бросили не только писать, но и защищать литературу, лишив её тем самым кассационного суда, а проще говоря – будущего. Этим самым не только была подорвана способность вырабатывать коллективную память (даже самых недавних событий). Это помогало вытеснять, стирать её из памяти. Писатели, в ком ещё сохранилась душа, поняли, что общество в целом и каждый человек в отдельности потеряли всякую возможность анализировать прошлое и использовать его уроки для того, чтобы определять свою позицию в конфликтах настоящего.

Наряду с литературой политика гласности коснулась и других сфер культурной жизни: кинематографии, изобразительного искусства, музыки, театра. Вчерашние деятели культуры и искусства в один миг захотели стать судьями и обличителями коммунистического строя, вынося приговор всем годам жизни. Разбежавшись в разные зарубежные развлекательно-увеселительные учреждения сомнительного толка, они сразу же забыли про страну, про народ; их рвение было так велико, что они готовы были служить не только новому хозяину, но и чёрту, и дьяволу, лишь бы только не своей стране. Методом «нового искусства», методом новой необъявленной войны они включились в общий процесс подавления сознания народа, чтобы не только деморализовать его, но и дезориентировать по всем, что называется направлениям. Не совсем осознавая (а может, и продуманно), что убивают не только тело, но и душу человека.

Мертвечина губительной разобщённости, эгоистичности, позорной жадности привела к тому, что говорить языком настоящего искусства стало некому и не о чем. А ведь пришло то время, когда можно было проявить художественное право, «душе даруя пробужденье», но этого, к сожалению, не случилось. Дружба с Западом и его так называемой культурой стала для них одной из главных стратегических целей, причём любой ценой. Быстрее всего эта работа получалась у работников телевидения, руководителей центральных каналов, которые бросились налаживать «гуманитарные мосты», «послы доброй воли» и другие передачи, призывая не только к обретению свобод, но и к переоценке всей нашей жизни, что было немыслимо в эпоху застоя. С одной стороны, казалось бы, люди хотели немногого: не стоять в очередях, говорить и слушать правду, читать ту литературу, которая нравится, носить красивую, качественную одежду, слушать музыку, которую слушает весь мир, ездить туда, куда захочется. Одним словом, людям захотелось ходить «пружинисто», примеряя на себя социализм, но уже с человеческим лицом. Но с другой стороны, получилось как-то не совсем патриотично: в один миг все мыслящие, пишущие и сочиняющие превратилась в обличителей своей страны – страны, где они родились, выросли, получили образование, известность, учёные степени, где росли их дети, внуки.

Вот так, «надрубив» корень государственности, сами того не понимая (а может, и наоборот), люди навлекали на себя осуждение. Восстание против всего «начальства» несло в себе события, понять и принять которые никто не был готов.

Но это было ещё полдела. На помощь пишущим, сочиняющим и издающим пришло «правозащитное» движение.

Целая армия людей, утомлённых социалистическим строем, выступило «вторым фронтом» (локомотивом которого выступили диссиденты всех толков и направлений), чтобы за гранты различных зарубежных фондов активно выступить против коммунистических идей, политического строя и всего, что им не нравилось в той стране, где они жили.