– Да не ной, брат, вот тебе полтинник сверху, купи домой что-нибудь пожрать. Сдачу себе оставь.

– О, Мороз, прямо от души, брат! Зарплату получил?

– Премия, – улыбнулся я.

Это очень вовремя я изъял у горе-бандитов наличность, которую им заплатил Интеллигент за нападение на меня.

Мы с Нурланом открыли деревянные, тяжелые ворота. Такие старые, что казалось, они защищали ГОВД еще во времена нашествия Мамая. В голове снова отложилась хозяйственная мыслишка, что я бы на месте Кулебякина суетился перед городскими или областными властями и выбивал новое здание.

Поднапрягшись, вытащили мы с Нурланом холодильник из кузова.

– Ты не смотри, что он списанный, – заверил Нурик. – Работает – ого-го. Еще нас переживет.

– Знаю, – кивнул я, вспомнив, что в мое время частенько встречалась неумирающая «Бирюса» возраста среднего милицейского пенсионера.

Затащили холодильник в мою конуру.

– О, тетя Лена, дядя Саша, здрасьте! – улыбался Нурик.

Мы поставили прибор в угол, я включил его в заранее купленный удлинитель. Холодильник заурчал. Работает, ну и отлично. Нурик давно говорил мне, что знает места, где можно по дешевке бэушный, но сносный холодильник купить. Все предлагал скинуться, чтобы нам в комнату поставить, но я сказал, что в комнате у нас места и так мало, а Василина Егоровна нам полку у себя выделила. Пока обойдемся. А вот на работу, сказал тогда я, было б хорошо, мол, там и псу он тоже требуется. Но все денег на покупку не было. А как разбогател, вернувшись домой из тех гаражей под утро, не стал ждать и сразу разбудил Нурика, сунул ему деньгу и велел везти холодильник, что он сегодня и сделал. Я не ожидал, что так быстро, но оно и лучше.

У меня своё показательное шоу получилось, хоть и экспромтом.

– Ну вот, – я глянул на родичей. – А вы волновались… Будет теперь где сало хранить.

– Ой сынок, – всплеснула руками мать. – Какой ты молодец. На вот, – она протянула мне две смятые двадцатьпятки. – Потратился небось. Возьми на покушать.

– Не надо, мам, – назвал ее так и меня ничуть не покоробило, а даже наоборот, вроде как, понравилось, – отвел я мягко ее руку и добавил. – Лучше вот. Возьмите. Телевизор себе купите, наконец, нормальный.

Я вытащил из кармана и протянул ей пять сотен.

– Ой, да ты что? Не надо, не надо! Откуда у тебя такие деньги, сынок? – с тревогой переспросила она.

– Премию дали, улыбнулся я, – и, хмыкнув, добавил: – За хорошую работу. Советское государство ценит молодых специалистов и неустанно заботится о них.

Не стал я им рассказывать, что с зарплаты, да хоть даже и с премии, вот так о родителях не позаботишься. Ничего, будем надеяться, не последний барыш. Сан Саныч здесь копейки считать не будет.

Мать пыталась отнекаться от денег, охала и ахала, говорила, что это слишком много, ведь у них есть кое-какие сбережения. Мы в итоге «сторговались» с ней на трех сотнях, которые мне все же удалось впихнуть ей в карман сумки.

После мать засобиралась, сказала, что на автостанцию надо еще успеть, на автобус.

– Зачем автобус? Нурик вас увезет.

Выйдя за ними, я велел сотоварищу доставить своих родителей в Угледарск, сказав, что за суету ему накину тугриков. Тот с радостью согласился и мои не-родители ушли. Мать расцеловала меня напоследок, отец долго тряс руку, опустив глаза, а потом пробубнил:

– Ну ты это… Сын… Приезжай, – а потом тихо добавил. – Ты это… Ты молодец.

Последние слова дались ему с трудом, видно, вообще в первый раз говорил такое. Ну что, будем считать, что извинения приняты.

А мать тихо охнула и, прижав ладонь к груди, восторженно пробормотала:

– Моего сына называют Александр Александрович…