Уже около года не собирались дети у своего старенького, больного отца. Не собирались все вместе, как когда-то.

Жители деревни видели, что угасает старик, на ладан дышит.

Иногда он плакался соседям: «Вот, когда здоровье было, да мать была жива, часто приезжали. Как здоровья не стало…» Потом начинал оправдывать их: «Да и то сказать, какой резон сейчас ко мне ездить. Про болезни говорить? Кому интересно это».

Приходил и радостный: «Вот, опять сон хороший приснился, должны в субботу приехать».

А в субботу вечером к соседям подойдёт и, склонив голову, задумчиво начинает: «Вчера сон видел – нет, не приедут мои сегодня».

Соседи после его «снов» не знали, что и делать. Но скопом проанализировав ситуацию, дали ему совет: выслать детям «страшную» телеграмму. Он согласился.

Не откладывая вопрос в долгий ящик, отправили послание: «Отец умер, приезжайте…»

Было это в субботу. А в воскресенье 19-го августа престольный праздник – Преображенье Господне.

Приехали дети, внуки, другие родственники. У всех глаза на лоб: как?!

А он утверждает, что знать ничего не знает, и ведать не ведает. Какая-то ошибка.

Всё улеглось; поставили у дома столы, на застолье сосед пришёл с гармошкой. Вскоре зазвучали песни, кто-то пустился в пляс. А отец в это время думал: «Вот, пока собрались все, и помереть бы». Выпил со всеми небольшую рюмку да тайком пару штук. После этого снова подумал: «Теперь, может, помру, даст бог».

И вдруг… то ли от свалившейся на него радости, что все съехались, то ли от лишней дозы спиртного, но в момент песен и плясок свалился он со стула. Паника. Кто-то заплакал, кто-то запричитал. Сыновья же аккуратно понесли его в легковую машину, чтобы отвезти в город – в больницу.

А отец в кругу детей своих, самых родных и любимых, самых красивых и умных, загадочно улыбался.

Иду по лесу, вдруг, ба-а! – баба-яга повстречалась. Не знаю, то ли радоваться этому, то ли сокрушаться. А глазёнки протёр, оказывается, это и не баба-яга вовсе, а снегурочка. Вот те на: летом – и снегурочка. Откуда?

Откуда, откуда: мало ли кто в лесу может повстречаться? Но радость-то какая, а? Снегурочка. Шёл за грибами, а тут баба-яга превратилась в снегурочку. Поверят ли в деревне?

Снова глазёнки протираю, мошку из одного глаза убрал, из другого. Ба-а, какие гляделки-то чистые стали, как будто вода в роднике. А где же снегурочка? Вот бы поговорить с ней, пока в глазах просветлело.

Но нет никого в лесу, одни мухоморы красно-белыми спинами хвалятся. Что же это: неужто из-за мошки с мушкой пригрезилось? Наверное, действительно – примерещилось.

К приехавшим в колхоз строителям подошел ветхий старик, безжалостно измочаленный колесом жизни.

Те обедали на улице за столом, сколоченном из нестроганых досок и для аппетита, как выражались, наливали себе по стакану водки.

Дед, сглатывая слюну, стал жаловаться на голову:

– Болит, треклятая, к дождю, что ли?

– К дождю не голова обычно болит, а ноги, или ещё что-то в этом роде. Мышцы, например, – знающим тоном изрёк один из приезжих.

– Дык, вить, у ково как, – тихо произнес дедок.

– Отец, хошь дам тебе хороший совет? – обратился к деду рыжеволосый маленький мужичок, с хитрющими глазами.

– А кто жа не хотит, все хочут, – снова поглядывая на стол, ответил «отец».

– Вон в траншее сварщик работает, ты минут двадцать погляди на его «огонь» и головную боль, как рукой снимет.

Дед постоял, почесал затылок и нехотя пошёл к траншее.

– Мужики, что вы глупостью занимаетесь, – пожурил их приехавший прораб. – Он же неделю после этого на белый свет смотреть не сможет.