Порошок этот был пурген, размятый из таблеток.

Дядя Ваня пришёл домой, выпил порошок – и вскоре началось… Сначала он бегал в уборную, где быстро запачкал весь пол. Стал бегать в кусты – там трава была высоко скошена, и когда садился, ощущение было такое, как будто садился на ежа.

Во время весьма неприятных процедур отодрал верх с табурета, подложил по краям тряпку для мягкости и почти до утра сидел, иногда приговаривая, что высиживает яйца. Кстати, о них же.

Он обвинил в своей болезни жену: на закусь она, видите ли, дала ему куриных яиц прямо с гнезда – от них и понос. В наказанье за это, приказал:

– Принесь из избы мне кисет с самосадом и газету на закрутки, пока я закручиваю «козью ногу», можешь по хозяйству хлопотать, потом позову для прикурки.

Так старик со старухой и «любезничали» всю ночь на потеху молодым влюблённым, которые, проходя мимо вековой хибары, были свидетелями причудливых звуков.

После этого всё и открылось. И с чьей-то лёгкой руки дядю Ваню стали называть по имени-отчеству: Пурген Иваныч.

Когда вдруг простые, обычные извилины начинают наливаться соком – это ж здорово!

Но если мысль летает возле уха, ты поймай её и соси, соси, выдавливай из неё все соки. А когда она иссякла, свалилась бездыханно и ты расслабься, отдохни. И снова жди, приманивай её чем-то живительным. Пока она вновь не залетит в твоё алчное ухо да не начнёт нашёптывать нечто ценное, драгоценное. И так всю жизнь.

Будь достойной приманкой для хороших мыслей, покуда сам не выдохнешься, не иссякнешь. Когда же выйдут из тебя соки благоухающие, смирись, но жди, принюхивайся к жизни, прислушивайся к природе-матушке. Вдруг не всё потеряно, и ты унюхаешь родной до восторга запах. Тут-то, возможно, второе дыхание появится, третье. А кто знает, сколько дыханий у человека открываться может? Никто. Вот и пробуй, доказывай, что ты живёшь в мире и согласии с Вселенной.

Так-то, мил человек, садово яблочко. Ньютону, кстати, тоже неспроста на голову упало яблоко. Ибо он ловил мысли, выцеживал их, а они так зауважали своего хозяина, что во сне стали приходить, теребить его длинный ум. А к недругам они не придут, не-е. У них врождённый нюх только на хороших людей. Их на мякине не проведёшь, не из того теста сделаны. Усёк? Наматывай на мозги, пока я добрый и… до плодотворной встречи. Пока!

Не первый раз уже в течение месяца приходит Андрей Андреевич с мужчинами в свою квартиру. И одеты те с иголочки, и приятная улыбка на лицах. Но при виде их снова ощетинилась молодая жена Андрея.

– Ну вот, опять сюда прутся. Я только что умывальник в ванной начистила, унитаз…

– А причём здесь фаянсовые изделия? – шутливо поинтересовался муж. – Мы в ванную не полезем в обуви и закуску в унитаз бросать не будем.

– Тебе всё шуточки, – со злостью бросила Лилия, – а сам ничем дома не занимаешься, я даже мусор выношу сама.

– Лилечка, – Андрей нежно обнял супругу, – у нас ведь мусоропровод в подъезде, буквально десять метров туда и обратно. Я же целый день на работе, а ты не работаешь. Ух, ты, моя хозяюшка…

– Чтобы это было последний раз, иначе… – Тут женщина дёрнулась, освобождаясь из мужских объятий. И, торжествующе ухмыльнувшись, с гордо поднятой головой пошла на кухню.

Андрей лишь мгновение стоял в некой растерянности, а в следующее мгновение решительно направился за женой.

Подобные выпады с её стороны бывали уже не раз, хотя он доходчиво объяснял, что это не пьяные посиделки, а деловые встречи с партнёрами.

– Нет, – повышенным тоном возражала она, – твои знакомые мне не нравятся. К тому же вы громко на кухне разговариваете, телевизор мешаете смотреть.