У парня в голове были планы закончить с работой и скорее ехать домой, его ждала жена с новорождённым сыном. Ещё мысли: «Нужны деньги, скоро платёж по кредиту». И рефреном в его раздумьях стучало одно слово: «кран». Я спросил, что за кран.

– Я что, вслух сказал это?

– Ага, – кивнул я.

– У нас кран на кухне сломался, не могу починить. Жена сказала без нового не возвращаться. А мне некогда, понимаешь?

Парень довёз меня до складского комплекса, куда меня пригласил Мишкач. Тот был рад меня видеть и не откладывая познакомил с Василичем, хмурым мужичком лет шестидесяти пяти, подрабатывавшим в охране на пенсии. Василич почти всё время смотрел новостные каналы по маленькому телевизору, уютно расположившемуся в углу комнатушки охранников. Мишкач уезжал каждый вечер, и мы с Василичем оставались сторожить въезд в комплекс.

Днём я бродил по городу.

Моя удача подкидывала мне промысел. Пару дней назад я схватил зазевавшегося пса, на которого мчался автомобиль, тем самым продлив собаке жизнь. Хозяйка листала страницы в смартфоне, просматривая сообщения через затемнённые стекла очков. Визг тормозов и вой мопса, охреневшего от того, что какой-то человек вероломно взял его на руки, всё же привлёк её внимание. Я поймал взгляд хозяйки, её мысль вошла в моё сознание. «Расширена ответственность за неуплату алиментов… Господи, я чуть не потеряла Марсика!»

Марсик быстро пришёл в себя. Повизгивая и разбрызгивая слюну, он лизал мне руки. Читать мысли животных невозможно. Я не могу. Но чётко вижу намерения и настроение. Собачонок хотел играть, трагичный кульбит судьбы, который едва не случился, его вообще не беспокоил.

– Спасибо вам! Как же я так? Мой Марсик… А если бы случилась беда? – она сунула мне в руку купюру: – Берите-берите, пожалуйста, мне очень стыдно… я вам так благодарна!

А дальше мысль: «Чуть ребёнку не устроила Армагеддон! Отец свинтил, так ещё и собачку чуть не угробила».

На пункт охраны я пришёл, переодевшись. По пути мне попался магазин секонд-хенд, и с деньгами за спасение собаки я заглянул посмотреть, нельзя ли тут приобрести что-то на мой скромный гонорар. Выходил из магазина я, чувствуя себя человеком. На мне была одежда подходящего размера, «по моде и по погоде». Зеркало показало посвежевшего меня, я выглядел отдохнувшим. Процесс омоложения начался. Газетный киоск снабдил свежей прессой, которую я привычным движением сунул под мышку.

– Это что за жених к нам пожаловал? На работу как на праздник? – похлопывая меня по плечу, восхитился Василич. «Когда придёт актриса, я тоже хочу выглядеть достойно», – зудели у меня в висках его мысли. Василич был чем-то обеспокоен, – какая-то «актриса»? Подожду, пока сам расскажет.

Василич тревожно вскакивал от каждого звука, доносящегося со стороны КПП. Он бежал к окну выдачи пропусков раньше, чем я успевал отреагировать.

– Актриса? – спросил я, откладывая газету, где остановился на новостях о международном конфликте и вооруженных столкновениях. «Идеальная женщина, мечта. За такую можно отдать жизнь. Нереальная», – газовал Василич.

– Кино у нас снимают в секторе 2а. Я ходил. Хотел посмотреть на неё. Мне сказали, что она скоро приедет. Предупредили, чтоб я ждал. Вот жду.

На его лбу проступила испарина. Застёгнутый до последней пуговицы жакет охранника был жарковат. «В форме я выгляжу представительней. Она идеальная. А вдруг она… и я… и мы…» – чесались мои виски.

Дальше я не хотел это слушать и отвернулся от распалившегося в мечтах охранника.

– Ладно, актриса так актриса, – я откинулся в кресле, пялясь в экран старенького телевизора.