– Как же Костик? Ему нужно ходить в школу.

– Меландер говорил, что позаботится об этом, только потребуется время.

Анна вовсе не собиралась «устраивать сцену». Просто она не могла просиживать без дела целыми днями.

– Ты бы спросил у этого своего Ларса, может, у его жены есть пряжа, нитки, спицы. Чего мне без дела сидеть.

Эйнари рассмеялся – у Анны было много достоинств, в том числе простота и непосредственность.

– Конечно, спрошу, только не знаю, есть ли у него жена.

– Так узнай! А может, у второго, который молодой.

– Лейно?

– Да, Лейно.

– Может, у него и есть! Хотя сама знаешь, это жители столицы…

– Ну так и мы не лыком шиты, в Петрозаводске жили, в Ленинграде, а прясть умеем.

– Что было, то было, только здесь нам скоро придется забыть, что мы из СССР.

– Ах, разве забудешь – мы с тобой Родину поменяли.

Эйнари не понравилась эта мысль, звучало как «променяли».

– Анна, ты же знаешь, почему мы убежали, и что могло произойти с нами, останься мы в СССР.

– Что сделано, то сделано, – согласилась Анна с мужем. – Как насчет работы? Кем тебя определят?

У Эйнари екнуло сердце. Он боялся признаться не только Анне, а и самому себе, что командир Красной Армии, пусть и вынужденно, будет сотрудничать с финской разведкой.

– Ларс сказал, что при Управлении много хозяйственных должностей. Физической работы я не боюсь, – соврал Эйнари, говорить правду язык не поворачивался. – Нужно, чтобы они меня видели, все-таки мы из Советского Союза.

– Тогда скажи им, что жена твоя тоже хочет работать. В Реболах я все делала, а в Петрозаводске работала учительницей. У Ларса есть дети?

– Я не спрашивал, но если и есть, то, судя по всему, нянька им не нужна.

– Нужна, не нужна, мне уже здесь сидеть надоело, по-фински я говорить умею, – немного сердито ответила Анна. – Тебя отпустят повидать родственников?

– Я думал об этом, но пока не спрашивал, в ближайшие полгода вряд ли.

– Ларс не говорил, сколько ты будешь получать? Нам же надо обустраиваться, ходить в магазин, покупать дом, квартиру… или как тут это все делается.

«Спасибо, Тойво, что взял меня в поход, и я встретил Анну. – Эйнари каждый раз влюблялся в свою жену. – Вот он карельский нрав, борцы за мельницу счастья Сампо. Будь у меня другая, наверное, распилила бы бедного Эйнари на мелкие чурочки, а этой работу подавай, жизнь устраивать надо».

– О жаловании пока не говорили, думаю, не обидят.

– Так спроси! У тебя жена, сын – нам деньги не помешают.

– Когда деньги мешали? – улыбнулся Эйнари.

– Здесь вообще как по заработкам? Сколько платят Лейно, например, он же капитан?

– Сколько получает Лейно, не спрашивал, а вот рабочий в доке имеет неплохую зарплату, – ответил Эйнари, а про себя отметил, что женское любопытство не знает границ.

– А здесь в магазинах все за деньги или по карточкам? Может, есть карточки специальные для военных?

– Вроде, нет, все за деньги.

– Деньги, деньги! Я ж их никуда не дела! – вспомнила Анна о рублях.

– Спрашивал у Ларса, нам позволят обменять их на финские марки.

– Только ты узнай сначала все как следует, чтобы рубли у нас не конфисковали.

– Рубли-то им на кой, они могут и марок напечатать, благо хвои на бумагу достаточно, – пошутил Эйнари.

– Как знать, что будет через пару лет, а деньги лучше держать про запас, – вкрадчиво сказала Анна.

– Привет, Лия, – весело поздоровалась Тарья, – чего грустим, нет сенсаций?

– «Папаша» велел раздобыть мне что-нибудь такое… Но что-нибудь такое происходит в Лондоне, Париже, в Риме, ну или на худой конец в Стокгольме, но только не в наших лесах.

– Я в курсе. Сегодня видела этих редакторов: и главного, и неглавного. Начальство ждет свершений.