***

Он преследовал их почти до самого дома, но Ева упустила момент, когда машина пропала во дворах. Если бы это ещё успокоило… До самой двери она дёргалась, ожидая, что преследователь выскочит, как чёрт из табакерки. Вооружённый.

Но зайти в квартиру оказалось, как попасть в прошлое: там было так тихо и привычно, что всё произошедшее на той неделе словно бы приснилось и никогда не случалось. Дом наполняли знакомые тёплые запахи, мерное стрекотание часовой стрелки, урчание холодильника. Реальность, обыденная и простая, мягко стирала воспоминания. Мама повесила шубу в прихожей и сразу прошла на кухню с пакетами еды. Оттуда немедленно раздалось знакомое ворчание, какой у Евы бардак. По мнению мамы, конечно. Папа разулся и пошёл следом, ободряюще погладив дочь по спине.

Ева покачала головой и скрылась в ванной мыть руки и пережидать грозу. Привычно взглянула в зеркало над раковиной. И задержалась. Она всё та же, да? Те же светло-каштановые волосы, карие глаза, бледная, как у всех в этом городе, кожа. За неделю ничего не изменилось, только взгляд стал каким-то загнанным. Она стёрла пальцем потёк подводки и потянулась к мылу. Пальцы уткнулись на сухую и пустую мыльницу. Обмылок исчез. Она удивлённо посмотрела вниз и полезла в шкафчик за новым куском. Вроде, недавно же положила…

На плите оглушительно засвистел чайник, словно звал на помощь. Она вытерла руки и вышла. Мама уже разливала чай по чашкам, по-домашнему щебеча о делах старшей дочери, отец заботливо резал шоколадный торт. Ева села на стул, поджав к себе ногу, папа поставил перед ней блюдечко с куском торта. Как в детстве.

– Спасибо. – Она подтянула поближе чай, любуясь родителями. По сердцу растекалось тепло.

– Ну что? – смущённо спросила мама, вонзая ложечку в торт.

Ева помотала головой, сжимая ладонями чашку. День прошел за семейными разговорами, воспоминаниями и планами на Новый год.

Провожая родных к дверям, Ева почти пожалела, что не поехала к ним на выходные. Она уже давно была взрослой девочкой и жила отдельно, но иногда так не хватало семьи… Жаль, что детство невозможно вернуть. Целуя и обнимая их на прощание, она уже чуть не плакала.

– Милая… Может, с нами поедешь? – Мама ласково погладила её по щеке, вопросительно заглядывая в глаза.

– Нет, мне нужно почту рабочую проверить. Наденька обещала комментарии по новым макетам прислать для афиш. Займусь ими.

– Ну, смотри. Если что, мы на связи.

– Знаю. Двадцать пропущенных меня убедили.

Мама очень укоризненно прищурилась, потрепала её по щеке и вышла на лестничную площадку.

Закрыв за родителями дверь, она подошла к окну кухни и подождала, пока они выйдут из парадной. Темнело, зимние сиреневые сумерки сгущались. Мама повернулась и помахала ладошкой, толкнула плечом мужа, он неловко повернулся, расплылся в улыбке. Ева помахала им в ответ и обняла себя за плечи, глядя, как они садятся в машину.

Стоило белой машине отъехать, Ева заметила, что в проезде напротив стоит уже знакомый чёрный автомобиль с погашенными фарами. Тот самый! В салоне вдруг вспыхнул огонёк сигареты. Ева резко отпрянула от окна, сердце опять заколотилось, подскочив к горлу. Она задёрнула полупрозрачные шторы, едва не сорвав с карниза, чтобы хоть как-то отгородиться от этого маньяка.

В панике Ева развернулась к столу.

Нужно как-то отвлечься.

Дрожащими руками она стала запаковывать под пластиковый купол остатки торта, собрала блюдца, ложки. Уложила в раковину и вернулась за чашками, отгоняя видение чёрного авто. И оторопело замерла у круглой столешницы. Чашек было две. Третья исчезла.

– Что за чёрт?..