– Антипушка, а вы когда свой барак перенесете-то? – спросила как-то Евдокия сына, видя, что тот не торопится разбирать ветхий домишко.

– Никогда мам, никогда, – многозначительно ответил он, с улыбкой поглядывая на жену и детей.

– Как это никогда? Со мной будете жить? – глаза старушки прищурились.

– Нет, Евдокия Якуповна, – Нина так и не научилась называть свекровь мамой. – Мы решили переехать в другое село.

– Это в какое же, интересно?

– Пока точно не знаем, – спокойно ответил Антип. – Говорят, что в километрах, примерно, ста скоро будет строится новый город, а возле этого места есть русская деревня. Такеево вроде. Завтра схожу к главе, поговорю, узнаю.

– Семен Силантиевич тебя ни за что из родного села не выпустит, – уверенно заявила старушка, скрестив на груди руки.

– Это не ему решать, – смело проговорила Нина. – Он мужчина мудрый, поймет.

– Я тоже думаю, что проблем с главой не будет, – поддержал жену Антип.

– Меня одну оставишь, что ли, сынок? – жалобно произнесла Евдокия, внутренне сопротивляясь его решению.

– Ты в родном селе остаешься, мам.

– А нам хочется жить поближе к городу, – добавила Нина, стараясь выражаться мягче и ласковее.

Ругани никому не хотелось. Переезд изрядно измотал Евдокию. Дети, каждый день орущие и наводящие беспорядок, тоже с лихвой надоели ей. На том и порешили – молодым захотелось на волю и удерживать их старушка не стала.

Семен Силантиевич был удивлен решению Антипа покинуть родную Ольховку. Но узнав о том, что выбором молодой семьи стало село Такеево, поддержал и заверил: совхоз там большой, не чета их колхозу, а значит и рабочие места имеются. Еще для вновь прибывших там построены двухэтажные деревянные бараки с квартирами. Высокие потолки, большие окна и аккуратный кусочек земли под огород. Село когда-то было русским, но со временем отатарилось. Жили в нем также башкиры и марийцы. Уникальное место, по словам Семена Силантиевича, как раз для таких молодых и надежных, как Антип. Мужчина трудолюбивый, семейный, спокойный. Нина была уверена – их ждет новая, интересная жизнь. Она устроится дояркой, муж – скотником, получат квартирку и все наладится. А главное, рядом не будет сварливой и постоянно недовольной свекрови. Евдокия, ворча-ворча, собрала для сына и его семьи некоторое белье, полотенца, посуду и ранним утром проводила до остановки. Осень была теплой, листва золотой, природа, казалось, подбадривала молодых, намекая на то, что все у них получится.

Разместившись в автобусе, Нина первым же делом спросила:

– Тебе не грустно покидать Ольховку?

– Нет, – уверил ее Антип, улыбаясь. – Я же вижу, как тебе не терпится уехать.

– Ну маму твою мы перевезли, настал и наш черед.

– А куда мы едем? – вдруг спросил пятилетний Филатушка, выглядывая в окно.

– Мы едем в другое село, где много-много детишек, – радостно ответила Нина, поцеловав сына в щечку.

– А мне бабушка сказала, что долго мы там не проживем и совсем скоро вернемся к ней, – передала слова Евдокии восьмилетняя Наденька.

– Ну уж нет, – возразила мать.

– Нет, не вернемся, – поддержал ее Антип. – Обживемся, познакомимся с новыми людьми и совсем скоро станем там как свои.

Ни одной знакомой души не было у молодой семьи там, куда они направились. Поэтому преодолев неблизкий путь на двух автобусах и спросив у водителя, где именно находится Такеево, они вышли на нужной остановке и прямиком направились в администрацию села к местному главе. В кабинете сидел глубоких лет старичок, с длинной густой бородой. Не смог Василий Борисович скрыть своего удивления – не каждый день к нему заходили пары с детками и спрашивают о работе и жилье.