– Нина, бога ради хватит!

– Не хватит, нет! – вдова не могла успокоиться.

– А я говорю, хватит! – не сдавался Никанор Ефимович.

– Как же хватит-то?! – Нина, казалось, была не в себе.

– Так вот! Хватит кричать! Хоть на миг успокойся!

– Никанор Ефимович, может, не надо… – хотела остановить председателя Амина.

– Цыц! Это нужно прекратить! – обратился он к фельдшеру.

– Не хочу прекращать! Не хочу! Умереть хочу! Убейте меня! – неистово кричала Нина, пытаясь вырваться из крепких мужских рук.

– Да что ж с тобой такое-то?! Дети твои кому нужны будут?! – перешел на крик и Никанор Ефимович, продолжая трясти вдову за плечи.

– Дети, – вдруг тихо произнесла Нина и замерла.

– Дети, дети, – повторил за ней председатель.

– Где мои дети? – задала странный вопрос вдова.

– У меня они, у меня, – напомнила ей Леонида.

– Почему они у тебя? – продолжала спрашивать Нина, не моргая и не шевелясь.

– Ты сама Толю попросила привести их к нам.

– Мне нужно к детям, – вдруг произнесла вдова и как будто наконец-то поняла, что происходит и где она находится.

– Ну слава богу, – выдохнув, сказал Никанор Ефимович и передал безутешную из своих рук в руки ее подруги.

– Пошли, пошли к деткам, – обняла ее Леонида, – Они тебя потеряли, поди.

– Антип, – прошептала Нина, взглянув на мужа, – я скоро вернусь…

– Конечно, вернешься, вместе вернемся, – боясь спугнуть ее, поддакивала Леонида.

Они вышли медленно, без спешки. Ноги у Нины были ватными. Каждый шаг давался вдове с трудом. Но желание поскорее увидеть детей помогало потихоньку ускорять шаг. Ей во что бы то ни стало захотелось прижаться к своим кровинушкам, почувствовать их руки, услышать их голоса. Леонида же думала, как все это время ее Толя справлялся с пятью детьми. Наверняка выл от шума и беготни, совсем не подозревая о том, что его друг скончался всего лишь час назад. Как сказать об этом мужу так, чтобы Нина снова не забилась в истерике – мысль эта не отпускала женщину на всем пути. Но говорить ничего не пришлось. Когда Анатолий увидел женщин на пороге своего дома, он сразу же все понял – их вид был красноречивее любых, даже самых хорошо подобранных и мягких слов. Осознав, что он остался без единственного настоящего друга, мужчина зашел за печку и заплакал. Никто не увидел его слез и не услышал всхлипов, но всем было понятно – ему неимоверно тяжело пережить эту утрату и почти невозможно смириться.

– Ваша мама очень устала, – сказала Нининым деткам Леонида.

– Отчего устала? – спросил Филатушка, подбежав и обняв матушку.

– От ужасных новостей, – Леонида ответила первое, что пришло ей на ум.

– Мам, а что с тобой, почему ты такая? – спросила Наденька, понимая, что дело не просто в плохих новостях.

– Не расспрашивай, – посоветовала ей тетя, – лучше просто обними.

– Иди ко мне, Настенька, – подозвала к себе младшенькую Нина.

Прямо на пороге женщина, только что лишившаяся мужа, обняла своих детей, прижавшись к ним так сильно, как только это возможно. Она осознала, что не пришла бы в себя без них, не опомнилась бы, не успокоилась. Самым важным было сейчас это достойно похоронить любимого, собрав все оставшиеся силы и волю. Говорить детям о том, что случилось с их отцом, она пока была не в состоянии и не понимала, как сделать это правильно. Нина скинула на пол фуфайку и легла с детьми на кровать. Она просто хотела полежать, но уснула. Сну поддались и детки. Видать устали находиться под дядиным присмотром и сморились от нежных маминых ласк. Глядя на эту картину, Анатолий дал волю слезам. Жаль ему было видеть овдовевшую соседку и ее детей. Как тяжко ей придется сейчас, как тяжко. Глядя на него, заплакала и Леонида. Как бы ни нервировал ее муж, она представить не могла, что может остаться одна, без его душевной и физической поддержки.