Я тоже отвернулась к окну, пытаясь переварить услышанное. Внезапно одна мысль вызвала во мне смех. Сначала я тихонько хихикала, боясь, что такая моя реакция может обидеть Диму. Но смех, возможно изначально нервный, прорывался наружу. И скоро я уже хохотала, утирая ладонью слезы со своих щек.

Дмитрий сначала оторопело косился на меня, потом, поймав мой взгляд, поднял удивленно брови.

– Мы… С тобой… Нашли друг… Друга… – выдавила сквозь смех я.

Он молча сосредоточился на дороге. Потом улыбнулся. Потом начал посмеиваться. Потом захохотал в голос.

– Услышал глухой немого…

Несколько минут мы смеялись, не в силах проговорить ни слова.

В какую-то секунду, вытерев очередной раз слезы, я, забывшись, похлопала рукой по его плечу. Дмитрий от неожиданности дернулся, как и я сама. Этого оказалось достаточно, чтобы Дима отвлекся от дороги. Как в замедленной съемке я боковым зрением увидела машину, совершающую обгон на нашей полосе. Спустя один взмах ресниц я поняла, что она несется по встречной полосе. На нас. До столкновения оставалось лишь пара вдохов. Завизжали тормоза. Дима резко выкрутил руль. Я сжалась на сидении, прижав колени к подбородку и закрывая руками глаза. Машина подпрыгнула, раздался глухой стук, и мы замерли.

Минуты, часы, столетия тишины.

– Ты в порядке? – шепотом спросил Дмитрий. Я медленно убрала руки от лица. Меня трясло. Сердце гулко билось в ушах. Я не могла опустить ноги вниз, казалось, из меня выкачали всю энергию.

В мое окно постучали. Как будто со стороны я увидела себя: я открыла окно, за которым стояла очень встревоженная женщина.

– Вы в порядке? – второй раз я услышала один и тот же вопрос. Я кивнула. Женщина перевела взгляд на Диму. Я тоже повернулась в его сторону. Он кивнул. Я повернулась обратно к женщине.

– Ну, ребята, вы даете… У меня жизнь пронеслась перед глазами, когда вы перед носом моей машины пролетели в кювет. – женщина покачала головой. – Уверены, что помощь не нужна?

– Спасибо. Я думаю, мы справимся сами…

Женщина обошла нашу машину вокруг, пытаясь определить насколько наши повреждения серьезны. Потом остановилась опять у моего окошка уже с улыбкой:

– Да вы в рубашке родились! А ведь тот… он даже не остановился. Если будут нужны свидетели, звоните. – Она вложила мне в руку листок бумаги с написанном не нем телефонным номером и пошла к своей машине.

Я отстегнула ремень и наклонилась к передней панели. Положила на руки голову. И опять меня начал разбирать смех. А за смехом хлынули слезы неконтролируемым потоком. Они лились и лились, я не могла себя остановить. Дмитрий обошел машину, открыл дверь с моей стороны и вытащил меня из машины. Он сжал меня в своих объятиях, прижав мою голову к своей груди.

Я затихла, постепенно успокаиваясь. Нет, ни искр, ни электрических разрядов на этот раз не было. Просто мир стал вдруг маленьким-маленьким, сузился до диаметра того пяточка, где стояли мы. И ощущение полного умиротворения, будто я наконец вернулась домой. Ухо, прижатое к его груди, впитывало стук его сердца. Мои глаза сами собой закрылись, тело расслабилось. Я дышала в такт его дыханию. Руки обвили его талию. Все, что происходило за пределами этого нашего мира, было совершенно не важно. Он ослабил объятия, уткнулся носом в мои волосы, стал пальцами перебирать пряди. Все это было настолько правильным и естественным, что я повернулась лицом к нему и, полностью отдавая отчет в том, что делаю, коснулась губами его губ.

Это был самый легкий, чувственный пронизывающий поцелуй в моей жизни. Дима обнял мое лицо ладонями. Оторвавшись от моих губ, он покрыл невесомыми поцелуями мои глаза, лоб, щеки… Я пристроила свой нос за мочкой его уха и опять закрыла глаза.