Безымянный поклонился и сделал то, что барон приказал. Гарпия же, перед этим представилась.

– Мудрая Аелла по прозвищу Эфколос, – проговорила она, и в голосе дочери неба явственно слышалась усталость вперемешку с болью. – Господин, нет ли поблизости кого-нибудь из моего народа? Вести, что мы несем, крайне важны.

– Увы, нет. И – упреждая твой следующий вопрос – никаких способов быстро связаться с его величеством – тоже. Паллидий ушел на запад и увел всех, кого только можно, включая, наверное, половину всех конных дружин графства.

Барону последнее явно не нравилось, и причину того было нетрудно понять. Потерять собственных вассалов, обретя вместо них защитников в лице воинов Волукрима – не слишком приятно для привыкшего к вольности феодала.

– И многие ушли? – неожиданно спросил Безымянный.

Глаза барона вмиг превратились в две щелочки, наполненные подозрением и недоверием.

– Достаточно, Щит.

– Я больше не Щит, – одними губами прошептал Безымянный. – И, наверное, не виконт.

– Та-ак… – барон подошел к кувшину, налил из него два кубка вина и передал их сперва Аелле, затем – полукровке. – Рассказывай, Лариэс.

– Безымянный, – механически приняв вино прошептал тот.

– Что?

– У меня больше нет имени.

– Та-а-ак.

Барон вновь вернулся к кувшину, налил еще один бокал, залпом осушил его, после чего – повторил процедуру и лишь затем уселся в массивное кресло и вперил напряженный взгляд в собеседников.

– Рассказывайте. Все.

И они рассказали.

Когда Безымянный закончил, то лицо барона Урсуса попеременно то бледнело, то наливалось краской, а могучая лапища сжимала бокал так, что металл гнулся.

– Я ожидал чего угодно… – одними губами прошептал он, – но не такого…

Барон прикрыл глаза и вдруг грубо выругался.

– Тва-ари, – прошипел он, – какие же твари…

– Господин, – Безымянный взглянул на собеседника, – могу я задать вам вопрос.

– Да, конечно.

– Что с моими… бывшими моими людьми? С ранеными?

Барон склонился к полукровке и недоверие вперемешку со злобой в его взгляде сменились на понимание и… уважение, что ли?

– Идем, все покажу. А ты, пернатая, передохни пока, слуги сейчас придут и позаботятся о тебе.

Они вышли из покоев барона и направились прямиком к лазарету, в котором Орелия исцеляла больных во время нападения изначальных.

– Для начала я немного расскажу о том, как оно тут было у нас с момента вашего ухода, – начал барон.

Безымянный лишь кивнул в ответ.

– Спустя где-то неделю, изначальные неожиданно стали вести себя, точно дикие звери. Исчезла вся эта их организованность. Тогда мы все праздновали победу, послали весть Паллидию и начали ждать вашего возвращения. Но время шло, и никто не появлялся, а затем с запада пришли вести…

– Вести?

– О том, что случилось в Сентии.

Они как раз вышли во двор, и барон на миг остановился, глядя в небеса.

– Вот уж не думал, что увижу своими глазами новую Последнюю Войну, – неожиданно проговорил он. – А ты, парень?

Безымянный не ответил. Какой смысл был говорить что-то?

Барон покосился на него и вздохнул.

– Я не раз наблюдал такой взгляд, как у тебя. Взгляд живого покойника, смирившегося с судьбой и готового к смерти. Все понимаю, но постарайся найти в себе силы жить дальше. Возможно, еще не все потеряно.

– Даже… даже если нас ждет новая Последняя война, которая, и правда, может оказаться последней? – с неожиданной горечью в голосе прошептал полукровка.

– Особенно, – барон положил ему руку на плечо и улыбнулся, – жизнь продолжается даже после конца света, что бы там ни утверждала церковь. Не веришь – посмотри на северян с их мертвыми богами. Додагударианство прямым текстом говорит об этом. Ладно, идем, на чем там я остановился?