– Я не тороплю, Лиза. Вволю подумайте. В конце концов, у нас не только места теплее, но и привилегии значительно лучше.

Я поджала губы и промолчала. Привилегии-то лучше, но вот жертвенности требуют они куда больше. С такой работой не только паранойю заработать можно, но и расстройство личности на уровне.

Арестов ушёл, а смешанные чувства остались. Я понимала, что Ваклонский уже знает о предложении. Он и сам не раз намекал на помощь с поиском «работы», если понадобится, но вот подкат от ФСБ я не ожидала.

Пока зевала, не заметила, как ушли бойцы. Только потом, озираясь по сторонам, поняла, что уже началось.

И это была самая страшная операция за всю мою практику.

О том, что происходит внутри самого здания, мы знали, потому что люди, оказавшиеся в заложниках, рискуя собственной жизнью, звонили и включали видеосвязь. Если изначально мы считали, что их всего семеро, то позже выяснилось, что это далеко не так. Само здание состояло из трёх этажей. «Духи» распределились так, чтобы контролировать весь торговый центр. Не менее пяти человек на этаж. Выходы заминированы и нет никакой возможности выбраться наружу.

Я не знаю, какую тактику избрала группа «а», о таком никто не распространяется, но то, что они пошли нестандартным путём – факт. Через две минуты после начала, к выходам пошли группы сапёров, а машины скорой помощи стремительно подготавливались для приёма пострадавших.

В шесть утра, когда на улице царила тишина, а все сотрудники правоохранительных органов замерли в ожидании, внутри начали раздаваться узнаваемые очереди хлопков. Меня трясло, как никогда, а перед внутренним взором только эти зелёные глаза.

– Господи, хоть бы с ребятами всё нормально было, – шепчу, ничего не замечая вокруг.

– Будет, Лиз, – слышу неожиданный ответ Женьки. – Представляешь, у кого-то из них сегодня свадьба.

Не представляю. Не представляю, какого будущей жене, которая сидит и с диким ужасом понимает, что замуж может не выйти.

– Ты откуда знаешь? – спрашиваю, чтобы отвлечься.

– Арестов говорил. Сегодня у его бойца свадьба. Никто не ожидал такой херни.

– За это я уже сказала Потапову «спасибо», – ответила, сжав кулаки. – Если бы узнала о результатах допроса раньше, смогла бы сопоставить два и два. Чёртов идиот.

Я всё наблюдала за работой сапёра. За правильными выверенными движениями, за постоянной сменой инструментов, и мельком думала о том, что такие костюмы наверняка невероятно тяжелые. Хотелось думать о чём угодно, лишь бы не об обладателе зелёных глаз, чей пронзительный взгляд запал прямо в душу.

Новая автоматная очередь, заставила внутренне содрогнутся. Сапер, наконец, открыл дверь, а оттуда сразу же выбежало несколько человек из числа заложников, которых моментально прикрыли собственными телами сотрудники правоохранительных органов и сопроводили до машин скорой помощи.

Время потянулось в ожидании. Мы все были на пределе, ещё немного и будет слышно, как скрипят наши натянутые нервы. Сердце колотилось где-то в глотке и весьма ощутимо вздрогнуло, когда на выходе появилась ещё одна группа людей.

И снова автоматная очередь. На этот раз затянувшаяся на несколько долгих секунд. Крики людей, бегущие им на встречу, полицейские с щитами. И всё, как в замедленном видео.

В эти секунды я поняла важное: я виновата в том, что произошло. Я халатно отнеслась к своей работе. Никакой Потапов со своим молчанием не оправдывает того, что я не соизволила проверить самостоятельно. Работу нужно делать вовремя. Особенно, когда дело касается безопасности граждан. Там ведь и маленькие дети с матерями и отцами, которые могут остаться сиротами. Это не игрушки, а человеческие жизни.