Что за?..

– Ты чего, Мелкая? – донеслось до меня, как сквозь вату. – Приведение увидела?

Я обернулась на Женьку, едва ли способная вообще мыслить. Голова кружилась, пальцы дрожали. Откуда такая страшная реакция? Что за хрень? Никогда в жизни ничего подобного не испытывала.

Сглотнула гулко, ещё раз посмотрела на такого же замершего мужика и отвернулась от греха подальше.

– Ничего, Прокопенко, – просипела, сама удивляясь собственному голосу. – Просто показалось что-то.

Женька хмыкнул, а после приобняв за плечи повёл ко временному штабу. Нас ожидал долгий подробный доклад и длительное обсуждение дальнейших планов нашей работы.

Духи не выставляли никаких требований до глубокой ночи. Все разработки просто огнём горели на стадии обсуждения штурма или достижения договорённостей. Везде полный переполох, несмотря на чёткое следование предписаниям. Однако штурмовики не могли действовать без отмашки оперативного штаба, а те в свою очередь не желали рисковать, искали другие способы противодействия вражеской силе.

Мы пытались понять мотивы. Просто дружно ходили по улице и обсуждали это, звонили своим источникам, пробивая информацию, мучили агентов, возможно, кто-то что-то мог бы вспомнить. Переписывали схемы, структуры, поднимали наработки. Ведь никогда не бывает так, чтобы не оставалось зацепок. Кто-то да должен был оговориться, проколоться на мелочи.

Да только, как не шерстили, так ничего и не всплыло. А к четырём часам утра была дана отмашка идти на штурм. Всем подразделениям было приказано приготовиться. Вот после этого на нас словно погрузилась атмосфера всепоглощающего ужаса. Не тревоги, нет. Глядя на бойцов, собравшихся в группы, и умолкнувших глядя друг на друга, я неожиданно поняла, что меня от макушки до самых пяток колотит. Именно колотит. Там ведь люди, которые могут быть в самом лучшем случае напуганы. Но больше всего было страшно за ребят. Раньше, я как-то не особо беспокоилась о тех, кто выходил на задержание подозреваемых. Это их работа, и никто не сделает её лучше. К тому же, трудно воспринимать их, как людей, когда ты даже не видишь лиц. Но этот взгляд… он не отпускал.

– Елизавета Виноградова?

Я обернулась и окинула Арестова взглядом. Статный мужчина в форме, выглядел довольно бодро, несмотря на то что начинало уже светать. Уверена, он на ногах, как и я, со вчерашнего утра.

– Чем могу, Пётр Николаевич?

Я особо не обрадовалась его компании. Всем известно, что Арестов хитёр, как старый лис, и лучше держаться от него подальше. И как только Ваклонский от него такой безоговорочной преданности добился? Нет, я знаю, как, но всё равно в голове не укладывается.

– Хотел с вами поговорить, Лиза.

– О чём?

– О том нравится ли вам ваша работа, команда?

Я нескромно уставилась на него, пытаясь осознать вопрос.

– Вы что? Хотите предложить мне место в?..

Арестов усмехнулся, и прислонился на капот старенькой Женькиной тойоты, посмотрев вперёд.

– А что вы так удивляетесь, милая? Ваклонский в вас давно уже надёжного человека разглядел, а мне из-за некоторых событий в штабе нужен свой человек, – он повернулся и посмотрел весьма красноречиво. – Свой в доску человек. А вы же ему, как дочь родная.

Помимо того, что и так была в ужасе, сейчас ещё и растерялась. Что мне там делать? ФСБ – это слишком сильно для такой, как я, несмотря на то, что Арестов предлагает мне место потеплее. Куда теплее того, на котором он сам сидит. Не то, чтобы я не думала о своём будущем, но виделось оно мне не в столь специфичной структуре, как служба безопасности. Да и прикипела я уже к своему отделу.