Я же смотрю по сторонам и только и успеваю в припрыжку маневрировать, уклоняясь от самокатчиков.

Влево, вправо… пол-оборота, опять влево. Не проходка, а чёртово фигурное катание. А Владимир уже на той стороне машет рукой.

– Вы там без меня ГУНдеть не начинайте! – выкрикиваю я из живой толпы.

Кто-то всё-таки успевает мне отдавить ногу, и, оказавшись на другой стороне, я наклоняюсь, чтобы вытереть отпечаток чей-то лапы.

– Ты знаешь, что юмор – это защитная реакция, демонстрирующая уязвимость ЭГО?

Встаю. Выдавливаю на лице широчайшую такую маслянистую лыбу.

– Что же мне делать? Перестать острить?

– Пойдём, – говорит и ведёт по узкой тропе вглубь парка.

Я шёл сзади… скорее не шёл, а семенил, так как Владимир перемещался по парку медленно, и чтобы не врезаться в его широкую спину, приходилось периодически останавливаться.

В его походке ощущалась царственность, что ли? Как король, обходящий свои владения. Он плыл… и, судя по тому, что я видел, плыл он по направлению к цветочным клумбам.

Подобрал с земли окурок и, выпрямившись, сказал:

Три основные программы нашего эго:

«Я – лучший» – это программа быть хорошим, быть красивым, быть лучшим, быть великим в глазах других людей.

«Я – контролирующий» – я хочу быть нужным для людей.

«Я – наслаждающийся» – всё это (быть нужным, быть хорошим) делается ради моего наслаждения, для получения целостности…

Не отрывая глаз от земли, он будто сканировал траву на предмет фантиков, крышечек, целлофановых пакетиков, трубочек и крышечек от кофе и т. д. Найдя ещё несколько разноцветных фантиков, Владимир бережно поднял мусор.

– У каждого из нас есть эти две первые программы в эго, но только одна из этих программ – ведущая, то есть разный мотив действия: кто-то будет всё делать для того, чтобы казаться хорошим, а кто-то – для того, чтобы быть нужным.

Передаёт в мои руки мусор. Я не успеваю «ЭЙкнуть» и как дурак на вытянутых руках держу фантики.

– Видишь? Прямо сейчас запустилась первая программа «Я – лучший». На тебя смотрят люди, и тебе кажется, что твоё положение «я – красавчик» под вопросом.

Я чуть подрасслабился… поймав себя на том, что действительно краснею от всей этой ситуации.

– Ты можешь выбросить мусор из позиции обиженного или просто сделать это, не обращая внимания на попытки ЭГО обезопасить своё положение.

– А могу вернуть вам мусор обратно?

– Нет. – Владимир отходит к ближайшей клумбе, оставив меня стоять как дурака с этим фаршмаком в руке.

На запястье висел дипломат, напоминая о том, какой я крутой (был) и какой болван (стал). Пересилив себя, я подошёл к мусорке.

– Ну как? – спрашивает.

– Можно я вашу работу делать не буду?..

– А что так? Корона жмёт?

Чешу затылок.

– Вот теперь понимаешь, как глубоко пустили корни программы ЭГО?

Отвожу взгляд.

– А чего же плохого-то? Это же просто самоуважение. – Упс… договорив фразу, я поймал себя на том, что, возможно, обидел Владимира.

Садовник наш и виду не подал, лишь руки в карман комбинезона положил.

– А кто определяет уровень твоего самоуважения?

Жую нижнюю губу.

– Мамочка? Папочка? – говорит он нарочно детским голосом. – Вот они, отпечатки детских травм. К ним и подошли. Будет больно. Ты готов?

Я, поколебавшись, нерешительно кивнул… а потом ещё раз, чуть увереннее.

– А может, ну его? Не будем мы там копаться в этом детстве? – разговариваю я со спиной Владимира. – Там всё пылью поросло, зачем…

Садовник наш тем временем сорняки рвал. Вытащит один, бережно стряхнёт землю с корней и положит на газон.

– Важно понять, что родители – это лишь инструмент в руках Бога, это инструмент в руках нашей судьбы, это забота Бога о нас, Его обучение и милость, – говорит.