Инициатором похода сюда выступил новый приятель Лукана, Маний Марциал, сам не так давно купивший у Акрисия коня. Они теперь делили одну комнату, которую до этого единолично занимал Маний. С первого дня нашли общий язык, сдружились, а уже на второй Марциал заявил, что Лукану не стоит затягивать с покупкой лошади и приобретением других необходимых в службе вещей. По пути в конюшни они уже зашли в одну более-менее приличную лавку, где за четыре денария Лукан приобрел красную армейскую тунику. Теперь выбирали коня.

– Пройдемте, пройдемте! – Грек увлек их за собой, не переставая цокать языком и нахваливать свой товар. – Ах, какой красавец! Ветер! Огонь! Он вам понравится. Он не может не понравиться!

Остановившись где-то посередине прохода, Акрисий скрестил на груди тонкие руки и расплылся в блаженной улыбке.

– Вот он, мой драгоценный. Моя гордость. Мой Аякс!

– Как ты сказал, его зовут? – переспросил Лукан.

– Аякс! – с гордостью вымолвил грек. – Ну, разве он не достоин этого имени?! Вы сами посмотрите, мои юные господа. Какая стать! Какие ноги! А спина! А круп!

– Акрисий! – Марциал недвусмысленно сжал кулак и показал его торговцу. – Если ты еще раз назовешь нас «юными», то недосчитаешься пары зубов.

Воодушевление, охватившее поначалу грека, пошло на убыль, но блеск в его глазах не исчез. Он посторонился, давая покупателям приблизиться к деревянной решетке и рассмотреть товар.

Конь действительно был великолепен. Темно-гнедой масти, с красиво очерченной головой и белым пятном посреди лба, он казался явившимся из мира древних героев божественным существом. Гордую осанку его подчеркивали удивительно стройные ноги, передняя пара которых была обута в белые «носки». В нем явственно проступали и порода, и сила, а черная густая грива и не менее роскошный хвост только придавали благородства. И при всем этом это был идеальный боевой конь, с мощным крупом и крепкой шеей. Он не выглядел встревоженным. Напротив, проявлял живой интерес к появившимся у его вольера людям: подошел к решетке, смешно оттопыривая ноздри и принюхиваясь, и принялся в буквальном смысле изучать гостей. Так, как если бы строгий учитель выбирал себе достойного ученика. Это было странно, но Лукану вдруг показалось, что он буквально растворяется в радужной оболочке его черных, как два агата, глаз, которые остановились по какой-то причине именно на нем.

– Да у вас, дружище, любовь с первого взгляда, – донесся до него насмешливый голос Мания, так же, как и он, зачарованно смотревшего на жеребца.

– Похоже на то, – отшутился Лукан.

Конь как будто понял их, вытянул верхнюю губу и тихонько заржал.

– Какая это порода? – поинтересовался у Акрисия Марциал.

– О-о-о! – Грек многозначительно поднял указательный палец. – Я уже говорил… господам, что это довольно редкая порода. Ее называют далматская – от местности, где она выведена.

– В Далмации, что ли? – уточнил Лукан.

– Да-да! В Далматии, – коверкая окончание, повторил Акрисий и с важностью добавил: – Эти лошади отличаются послушанием и храбростью. Не правда ли, редкое сочетание качеств, особенно если речь идет о боевых конях? А далматские именно таковы! И потом… – Он почтительно, глядя преимущественно на Марциала, склонил голову. – Разве стал бы я, скромный торговец, предлагать таким уважаемым людям, таким знатокам военного дела что-то, не заслуживающее их внимания, не достойное их.

Жеребец приблизился к решетке вплотную, и Лукан ощутил на плече и шее его теплое дыхание.

– Видимо, сами боги нашептали мне попридержать Аякса, – продолжал распинаться хозяин конюшни, – не торопиться с его продажей. Да мне и теперь будет тяжело расстаться с ним. Так прикипел!