– Ты не будешь возражать, если я полечу с тобой? – еле слышно спросил Иргор'ран и замер.

Драконица посмотрела собеседнику прямо в глаза и прочла в них, что золотой не хочет оставлять её одну, не хочет, чтобы она тосковала. А ещё… он испугался собственных слов, ибо никто, кроме Азар'ры, не решался летать в такую непогоду. Это тронуло её до глубины души, и она ответила:

– Конечно, но только если ты пообещаешь беспрекословно слушаться меня в небе. Я не хочу рисковать твоей жизнью!

Он кивнул. Начал накрапывать дождь, ветер стал ещё сильнее. Всполохи молний освещали небо, перемежаясь оглушающими раскатами грома. И вот прямо навстречу этой разгневанной стихии Азар'ра и Иргор'ран направились. Золотой был поражён: драконица не разорвала с ним душевного контакта. Он всё так же чувствовал её эмоции, слышал её мысли и был благодарен за это, в ответ позволяя считывать свои переживания от этого полёта.

– Ох… Ну надо же! – Ирэн, загадочно улыбаясь, смотрела вслед двум улетавшим в грозу драконам.

– Совсем с ума сошёл, мальчишка! – Раен'аль сердито сверлил небо взглядом.

Отсутствие во время пиршества Иргор'рана и Азар'ры могло остаться незамеченным для кого угодно, но только не для их спутников – дракона, мага и вампирессы.

Лотнир поёжился от всё усиливающихся порывов ветра. В связи с портящейся погодой празднование поспешно свернули. Люди с огромной охотой разбирали со столов кушанья – в этот день подобное разрешалось. Слуги убирали столы и стулья, при этом управляющий усадьбой не досчитался нескольких предметов мебели: особо жадные господа утащили и их. Шума по этому поводу никто не стал поднимать – слишком уж волнительным и радостным был прошедший день.

Для ночлега компания путешественников дворцовым стенам предпочла обычную гостиницу. Покидая сад, маг покачнулся, тряхнул головой и заявил, что отправляется отдыхать, поскольку в такую грозу ему обычно великолепно спится. Медный фыркнул, проводив взглядом его пошатывающуюся фигуру.

Как только Лотнир скрылся между деревьями, Ирэн прошептала:

– Как же это романтично!

Голубые глаза осуждающе покосились на неё. Перехватив тяжёлый взгляд дракона, девушка хихикнула:

– Такое ощущение, что ты готов рвануть за ними прямо сейчас. Что тебя тревожит? Их отношения? Мне кажется, не стоит им мешать, они ведь взрослые, верно? Самостоятельные. Так вот пусть попытаются. Может, это любовь.

– Да сдались мне их отношения! Меня больше их полёт волнует. Девчонка помешана на своём одиночестве и чудачит, как только приближаются шторма и грозы. А ведь молния – смерть для драконов. Не любит она нас, – Раен'аль снова перевёл взгляд на чёрные, тяжёлые приближавшиеся тучи и нахмурился. – Иргор'ран всегда был самым способным и послушным учеником. Я не ожидал от него такого легкомысленного поступка. Совсем она задурманила ему голову…

– Погоди-ка, – вампиресса прервала его на полуслове, – а почему это молния драконов не любит?

– У нас есть такая легенда: однажды один из прадраконов – Ир'мар – поспорил с королём гарпий, что сможет в одиночку избавить их стаю от древнего чудища, причинявшего им огромные неприятности. Дракон был слишком самоуверен: он не только не победил, но постыдно сбежал с поля битвы. При этом разозлил противника настолько, что тот сравнял гнездовье гарпий со скалами. В наказание за это шаманы гарпий прокляли его и всех его потомков, и с тех пор любой дракон рискует умереть от одной только вспышки молнии. Может быть, это лишь легенда, но мы ей верим, и потому считаем, что ни один из нас не способен выжить при полёте в грозовом небе…