Алекс долго со всей силы обнимал всё, что от нее осталось, – холодную плиту с выгравированным именем и годами жизни, целовал, размазывая слезы, продолжавшие литься градом, и ему казалось, что эта плита теперь то единственное осязаемое, через что можно было почувствовать маму – ее бесконечно любящие глаза, теплые руки, ее ласково произнесенное: «Все будет хорошо, сын». Эти «столпы» от мамы придавали ему уверенность, сформировали внутри него невидимый крепкий стержень, который помогал ему преодолевать трудности. На какое-то мгновенье Алексу почудилось мамино прикосновение. Она всегда легонько, но при этом с такой нежностью проводила ему ладонью по лбу, приглаживая волосы. Алекс открыл глаза, но не обнаружил перед собой ничего, кроме холодного камня, который он продолжал обнимать, и кладбищенской тиши.

– Мама! Мама, мы столько всего не успели с тобой сделать! Столько слов я не успел тебе сказать…

Сил не осталось. От рыданий и боли в душе оцепенело тело. Или от холода? Алекс точно не мог сказать. Он не знал, сколько он так просидел. Очнулся от частых холодных капель на лице. Погода все же испортилась, и начался моросящий дождь. Ветер стал по-настоящему холодным, продувал насквозь. Алекс с трудом встал, еще раз погладил по гладкому камню, поправил цветы.

– Спи спокойно, мамочка! Я так тебя люблю! Я был не самым лучшим сыном, но знай, ты самая лучшая на свете мама! Я помню все твои советы и наставления, я буду следовать им неукоснительно. Я не знаю, как смогу жить без тебя, но, если все же выплыву из этой трясины горя, я очень постараюсь тебя не подвести. Надеюсь, у меня все получится. Пока, мама! Целуй меня в моих снах как можно чаще. Мам, я ушел. Пока, мама, пока!

Дождь зарядил не на шутку. Вода стеной лилась на лобовое стекло машины, разглядеть что-либо было невозможно. Вокруг все потемнело. То ли от дождя, то ли от надвигающихся сумерек. Алекс завел машину, включил фары, дворники. Последние едва справлялись с потоком воды. Тихо вырулил на дорогу и направился домой. Голова трещала от боли. Алекс не имел никакого представления, как будет теперь выглядеть его жизнь, как снова будет вливаться в нее. Одно он понимал ясно – у него есть сестра, он – не один.

А город жил. Так же, согласно заведенному порядку, включались и выключались сигналы светофора, в домах зажигались огни, горожане, не испугавшиеся промокнуть под дождем, спешили, надо полагать, домой, укрывшись под цветными зонтами. В разрезе жизни целого города ровным счетом ничего не изменилось, но в разрезе жизни одного человека мир изменился бесповоротно.

Глава 4

– Алекс, мы можем поговорить. Оливер отправился с Джеммой на детскую площадку. Сегодня на удивление хорошая погода. Я не настаиваю, но…

Лицо сестры осунулось. Под глазами залегли темные круги. Но, несмотря на это, Анна, как всегда, была опрятно одета, с аккуратно уложенными волосами, приятным ненавязчивым парфюмом. Алекс обожал сестру. Она обладала множеством достоинств, среди которых была ее собранность. В любой ситуации.

– Анна, мне тяжело здесь оставаться. Поэтому я уволился с работы. Решил уехать поработать на север. Там возводятся крупные объекты, нужны рабочие силы.

Сестра от неожиданной новости даже перестала размешивать сахар в чашке.

– Я всегда буду на связи. Не волнуйся, все будет хорошо!

Сидя напротив, Алекс видел внутреннюю борьбу на лице сестры. Но одно он знал точно – сестра его поймет. Решения в их семье принимались со всей ответственностью, поэтому каждый член понимал, что в данный период то или иное решение – это необходимый шаг, продиктованный или сердцем, или обстоятельствами.