— Хороший вопрос. В туалет захотелось.

— Так он на улице, я как раз там и была, могу проводить. Надо? — святая простота. Боже, куда я попал?

— Хорошо, я замерз, пусти погреться.

— Ваша машина стоит около забора, в ней точно тепло. Вы же с какой-то целью пришли, да? Наверное, все же не в туалет и не погреться.

— Да. Захотелось посмотреть, где и с кем ты живешь, и почему ты такая ненормальная, если сбежала из больницы. Довольна? — Оля тут же меняется в лице.

— Я одна, и у меня не убрано.

— Переживу. У тебя уже губы синие. Может, ты все же впустишь нас в дом?

— Так открыто, — о Господи, что за человек такой?!

Оля открывает дверь и пропускает меня вперед. Не знаю, что ожидал увидеть, скорее всего, что-то обшарпанное, убогое и непригодное для жилья. Все оказалось совсем не так. В доме очень даже чисто и убирали, судя по стоящим в коридоре швабре и ведру, совсем недавно. Дом небольшой, мебель, пусть и не новая, но все прилично, даже занавески имеются. Если бы мне сказали, что здесь живет пропащий алкоголик, я бы ни за что не поверил. Хотя, с другой стороны, наверняка это дело рук Оли.

— Пойдемте на кухню. Чай хотите?

— Лучше кофе.

— А у нас его нет, — «у нас», значит. Интересно, где все-таки папаша. Может, это все слухи про алкоголика, мало ли что народ скажет. — Он невкусный, горький и противный.

— Ты просто не пила настоящий кофе. Ну давай чай.

Проходим на кухню, и в нос сразу ударяет запах жареного картофеля. Значит, ест все-таки, это хорошо.

— А хотите поужинать?

— Давай, — не задумываясь, отвечаю я.

— Но у меня жареная картошка. Вы такое едите?

— Картофель, а не картошка. И да, ем. Покажи мне человека, который его не любит.

— А у меня сестра не любила, говорила, что это напоминает ей сало. Вот, — тут же отворачивается и накладывает картофель. — Как вы меня нашли? — ставит на стол тарелку. — И зачем?

— У матери спросил, где живут Громовы, она здесь почти всех знает.

— Значит, вы отсюда? Родились, а потом уехали в большой город строить карьеру?

— Типа того.

— И построили. А кем вы работаете?

— У меня такое чувство, что ты заговариваешь мне зубы. Я пришел поговорить не о себе.

— И все же кем?

— У меня своя строительная фирма.

— Здорово.

— А это нормально, что ты после всего вот так спокойно ходишь, работаешь по дому? У тебя там швы не разойдутся, и что там с тобой делали?

— Все нормально. Ешьте, пока не остыло, — Оля ставит чайник и садится рядом со мной на стул.

— А ты есть не собираешься?

— Нет. Я уже поела, — врет. Руку даю на отсечение, что не ела. Отодвигаю картофель к Оле.

— Ты не ешь, потому что больше нету? Готовила на двоих?

— Нет. Я просто не хочу. Так зачем вы меня искали? — опять быстро переводит тему.

— Захотелось посмотреть, как ты живешь и все ли с тобой в порядке.

— В порядке благодаря вам.

— С кем ты живешь?

— Вы же знаете, зачем спрашиваете?

— Не знаю, всякое могут говорить. Верить надо только своим глазам и ушам.

— Я живу с папой.

— А где он сейчас?

— На работе.

— Зачем ты врешь? Если бы он работал, ты бы не страдала так о своих потерянных деньгах, — встает со стула, тянется к ящикам и достает оттуда чай. — Он пропивает твои деньги, да? Заставляет их отдавать ему?

— Нет! Ничего он меня не заставляет. Я сама ему их даю, честно.

— Зачем? — ни хрена не понимаю.

— Когда даю ему деньги, он тогда уходит пить к друзьям. А если не дам, то он приводит их сюда и пьет за их счет. Это раньше их было двое, а сейчас много. Они ко мне пристают, и мне уже с ними не справиться. Они хоть и пьяные, но сильные. Мне проще дать ему денег и по ночам спать, чем… ну, в общем, вы поняли.

— А твой папаша знает, что они пристают?