И Сергей увидел мальчишку-афганца, а рядом с ним старого пастуха, с такой ненавистью смотревшего на него, Казанцева, своими страшными глазами, что по спине поползли мурашки. А снег падал все сильнее, постепенно превращаясь из ослепительно белого в кроваво-красный. Он забивался Сергею за воротник, в рукава и карманы его мабуты, стекая по телу кровавым потом, забивался в уши, в рот, в нос и оттого дышать становилось все труднее и труднее. Он попытался руками освободиться от этого страшного снега, расстегнуть или разорвать на себе одежду для этого, но руки совсем не слушались его. И тогда он закричал и, задыхаясь и хрипя, проснулся от собственного крика.

Он приподнялся и включил свет. Ну, конечно же, никакой крови не было, а тело было мокрое и липкое от пота.

– Проклятые кошмары когда-нибудь сведут с ума, – подумал Сергей, – и чем дальше, тем чаще это происходит. Пора уже, наверное, обратиться к психотерапевту, ничем хорошим это не закончится.

Он встал с постели, сполоснулся и вышел на кухню. Закурил. Курил он редко, но сигареты в доме всегда держал на крайний случай. Подошел к окну. Город еще спал.

Прошло уже почти семь лет, как для него закончилась афганская война. Были после этого боевые действия и в других «горячих» точках, а снится вот Афган и никуда от него не денешься, никуда не сбежишь. Если бы это только было возможно… Вот и сегодня Афганистан опять напомнил о себе.

Покойный Шура Звягин после того случая сказал ему, – Я тебя ни в чем не виню, не вправе этого делать, но дай бог тебе это когда-нибудь забыть.

В тот раз их десантировали в приграничную с Ираном провинцию Герат с задачей: обследовать в заданном районе все дороги, идущие в Иран и на одной из них организовать засаду на караван с оружием и поставляемую моджахедам технику. На какой конкретно дороге проводить засаду, необходимо было определиться на месте. А то, что именно как раз с этой стороны производится поставка боевикам грузов и техники – это уже был факт. В случае чего – боевые вертушки были в готовности номер один по подскоку и поддержке группы.

В отличие от других регионов Афганистана, в районе иранской границы преобладал равнинный ландшафт, а работать на равнине даже ночью намного сложнее и опаснее, чем на закрытой, пересеченной местности.

Как почти и всегда, группа десантировалась на переходе дня в темное время суток. Когда вертушки ушли на Кабул, Казанцев попытался сориентироваться, но из-за отсутствия явно выраженных ориентиров и уже темного времени это было сделать практически невозможно. Оставалось надеяться, что летчики высадили их именно там, где и было определено изначально.

– По крайней мере, надо дождаться утра, – решил он, – а там видно будет.

И все же, скорее для самоуспокоения, чем для результата, Сергей силами трех разведдозоров попытался найти следы хотя бы одной из указанных дорог. Но все усилия по их поиску были тщетны. Эти дороги словно совсем исчезли с лица земли.

– Наверное, все-таки летуны не там высадили, – подумал он и окончательно решил не мучаться и дождаться светлого времени, лучше дать личному составу немного больше отдохнуть.

Не найдя ничего более подходящего, чем небольшая ложбинка в чистом поле, он дал команду на отдых. Двенадцать человек, как были в полном снаряжении и вооружении, так и попадали замертво. Перед этим тоже толком отдыхать не пришлось, – перерабатывали полученную при постановке задачи информацию, готовили решение, подготавливали вооружение, оснащение, связь.

Бодрствовать остался Орлов, опытный уже сержант и заместитель Казанцева на этом выходе. С Центром связываться пока что не было смысла, так как результатов никаких не было, а обязательный сеанс связи только в восемь утра.