После потери ребёнка расставание с Ромой уже не казалось чем-то страшным. Мне как будто уже стало все равно. Думала о муже и не ощущала к нему ничего. Словно и не было всех тех шести лет, которые мы провели вместе. Не знаю, как так возможно, но все чувства к нему разом умерли. И дело даже не в самой измене. Я прекрасно понимала, что такое может случиться с каждым. Оступился, влюбился, ещё что-то — всякое бывает. Дело в том, в какое время это предательство случилось: когда я была уязвимее всего. В тот период, когда я особенно нуждалась в его поддержке и любви, он завёл другую женщину. Разве это справедливо? Разве так поступают любящие мужчины? А любил ли он меня хоть когда-то?

В первые часы после пробуждения я вообще не видела больше смысла жить дальше. Думала о том, что лучше всего просто уснуть и уже не проснуться. Я была разрушена изнутри и ощущала непривычную пустоту в животе, там, где ещё вчера двигался мой ребенок…

А потом пришли родители. Мама сильно плакала, обнимая меня, папа держал за руку и с такой нежностью на меня смотрел, что я устыдилась малодушных мыслей о смерти. Каково было бы маме и папе, если бы меня не спасли?..

И все же у меня было очень много времени, проведённого в одиночестве, чтобы обо всем хорошо подумать. И первое, что я сделала, когда меня перевели в обычную палату, — позвонила адвокату — Тоне Есиной, моей давнишней знакомой ещё со времён школы. Мы поступали в один год, только я пошла на журфак, а она — в юридический.

Тоня всегда была миниатюрной. Низкая брюнетка с довольно короткой стрижкой и выразительными карими глазами с очень густыми ресницами. Вот кому не нужен макияж! Уверена, что некоторые обманывались её внешностью, потому что она совсем не сочеталась с железным характером этой девушки. Я знала, что у той хватка, как у бульдога. Уж если она чем-то занялась, то доведёт дело до конца. А только этого я в тот момент и желала.

Антонина принесла мне целую сетку апельсинов. Я усмехнулась, увидев её в дверях с этой авоськой, она совсем не подходила к ее светло-серому брючному деловому костюму, который сидел на ней как влитой. Сразу видно — сшит на заказ. Имидж для юриста много значит, поэтому к одежде Тоня подходила ответственно.

— Не знала, что тебе сейчас можно есть, — как-то виновато сказала она, присаживаясь на краешек моей койки.

— Да, вроде бы, ничего не запрещали, — пожала плечами я. — Только горло ещё немного побаливает после интубации, но мне сказали, что скоро все пройдёт.

— Как ты? — с сочувствием спросила Тоня.

— Нормально, — кивнула я. — В относительном порядке, — добавила, ещё немного подумав.

Я не хотела сочувствия, мы не были с ней настолько близки. Иногда общались в соцсетях, реагируя на новые фото друг друга, и даже пару раз после окончания школы пересекались на встречах выпускников, но за рамки этого общения не выходили. Однако я знала, что она хороший адвокат, и то, что она согласилась заняться моими делами прямо в больнице, несказанно радовало. Трудно было представить, что совсем чужой человек согласился бы бросить всё и ехать ко мне в больницу. Приятно, когда есть кто-то, кто готов позаботиться обо мне, пусть даже у нас деловые отношения, и я плачу Тоне деньги.

— Хорошо. Тогда расскажи подробнее, что именно тебе требуется от меня? — тон голоса Антонины сразу изменился, она словно переключилась с режима подруги на режим юриста. Это было именно то, что мне нужно.

— Будь моим представителем, пока я не оправлюсь. Я хочу развестись с мужем и подать в суд на врача, к которому попала на лечение.

У Тоси чуть расширились глаза.