Я только задумчиво кивнул. Не мог отвести взгляд от этого крохотного человечка, сердце которого я в буквальном смысле вчера держал в руках. Он безмятежно спал, и его пальчики на правой ручке то и дело подрагивали, как будто ему что-то снилось. Я нечасто оперировал таких крох, хотя в моей практике они встречались, но никогда ещё я не ощущал ничего подобного ни к одному из пациентов. Возможно, все дело было в моей трагедии. А, быть может, я ощущал некоторое родство с этим черноволосым малышом. Мы оба потеряли кое-что очень дорогое — семью.

Я смотрел на него, и сердце наполнялось горечью и теплом одновременно. А мысли плавно перетекли от младенца к молодой женщине, которая вчера тоже пережила страшную потерю. Придёт время, и Майя Белова поймёт, что она получила ещё один драгоценный шанс на жизнь. Когда-нибудь это произойдёт, но, очевидно, не сейчас. Она пока слишком зла и поглощена горем. Самое ироничное, что я её прекрасно понимал. Наверное, как никто в этой больнице. Но Майя возвела меня в ранг своего врага номер один и не собиралась отпускать ситуацию. Что сделал бы лично я на её месте? Уж точно не винил бы врача в том, что он ненадлежащим образом исполняет свою работу.

Мне часто приходилось общаться с разными пациентами. Не все из них были адекватны, не у всех стабильная психика, особенно в такой тяжёлый период, когда им плохо физически. И за годы работы я научился абстрагироваться от претензий пациентов, если такие и случались. Но сейчас почему-то не мог. Просто не мог перестать об этом думать! Меня душила какая-то неконтролируемая детская обида по отношению к этой пациентке. Я ведь действительно выложился на все сто, чтобы она осталась жива. Почему-то мне было важно, чтобы она знала это, чтобы понимала, что я не какой-то там сухарь, который механически исполняет обязанности и крепко спит по ночам, даже когда его пациенты не выживают. Нет! Я не такой и никогда таким не был! Очень остро переживал каждую неудачу, хотя за время медицинской практики случалось всякое. Иногда все в руках высших сил, как ни старайся — хирург не всемогущий. И все же я вырвал Белову из лап смерти. А вместо благодарности получил пинок.

Майя

Я правильно сделала, что попросила поменять мне лечащего врача. На этого даже смотреть не могла. Он один из тех, с синдромом бога, которые думают, что лучше знают, как поступить. Лучше знают, кому жить, а кому умереть. Я читала, что с двадцати двух недель беременности дети уже выживают вне материнской утробы. А я почти была на этом сроке! И я хотела, чтобы спасли моего ребёнка! Не меня! Если бы врачи сразу стали спасать его, он сейчас, возможно, был бы жив! Мой малыш…

Я снова ощутила, что лицо влажное от слез. Этот хирург, Алексей Викторович, или как там его, теперь мне в кошмарах будет являться. Ненавижу! Ненавижу! Ничего не могу с собой поделать.

— Майя, — заглянула ко мне медсестра. — Вы не спите?

Я вытерла слезы со щёк и, шмыгнув носом, покачала головой.

— У меня для вас отличная новость, к вам муж пришёл. Очень переживает за вас, — улыбнулась работница больницы.

Две секунды мне потребовалось на то, чтобы осознать полученную информацию, сердце отреагировало быстрее головы. Прибор, к которому я был подключена, предупреждающе запищал.

— Майя, вы не волнуйтесь только, прошу вас! — воскликнула медсестра. — Я сейчас доктора позову!

— Не хочу его видеть, — сказала твёрдо.

— Врача? — растерялась медсестра.

— Мужа. Скажите, пусть оставит меня в покое.

— Ладно, только не волнуйтесь, пожалуйста. Я попрошу, чтобы пришёл в другой день.

— Пусть вообще не приходит, у нас больше нет ничего общего.