Второй кремнеморф успел вцепился в плечо одному из мужчин так, что тот заорал от боли. И это чудовище не обращало на меня внимания. В доли секунды я напрочь отсёк ему голову. Тело упало, но рот продолжал впиваться в плечо мужчины. Пришлось приложить не мало усилий, чтобы расцепить его челюсти. Мужчина застонал от боли. Тварь успела выгрызть кусок плоти. К мужчине тут же подбежала женщина и помогла зажать рану.

А третий кремнеморф к этому времени накинулся на женщину. Та в ужасе оттолкнула ребёнка, стоящего рядом, и тварь вцепилась в её шею. Чудовищу хватило нескольких секунд, чтобы отделить голову бедняжки от тела, у меня эти мгновения ушли на спасение мужчины. Женщина не успела издать ни крика. Дети вопили от ужаса. Потребовалось действовать быстро: тварь закончила с женщиной и бросилась в сторону маленькой девочки. Малышка прижалась к стене невысокого дома, в страхе закрыв лицо руками. Ещё секунду кремнеморф её обнюхивал, прежде чем вытянуть пасть. Длинный язык направился к рукам девочки. Я схватил меч обоими руками и замахнулся над его головой. Тварь отвела свои чёрные глаза на меня, но больше не двигалась. Одним взмахом меча я отрубил ей голову, и ноги чудовища подкосились. Я перевернул на панцирь его дезориентированную тушу и также двумя движениями меча вспорол живот.

Чудовища бились в электрических конвульсиях, а места разрезов искрились малыми электрическими вспышками. Вход в бункер открыли до нас, но, видимо, внутрь так никто и не забрался. Я проводил выживших под землю и подождал, пока они плотно задраят люки. Там кремнеморфы их точно не достанут! В небольшом железобетонном бункере остался достаточно большой запас консервированных продуктов и воды, так что я больше не беспокоился об участи спасённой группы. После «ядерного кризиса» у землян осталась фобия подобной катастрофы, поэтому за состоянием пригодности бункеров они успешно следили.

На выходе из подземелья стояла гробовая тишина. Оставшиеся люди в городе, видимо, либо спрятались, либо уже умерли от острых зубов кремнеморфов. Я прошёл ещё несколько кварталов перед тем, как мне, наконец-то, позвонил Окто. Спутник пикселями сложил его лицо в примитивную голограмму.

– Маркус! Где тебя носит? – возбуждённо спросил он.

– На углу третьей и пятой линий, – ответил я, взглядом сверив своё местоположение по надписям на разновысотных домах.

– Вот и стой там! Я заберу тебя минут через пятнадцать!

– Хорошо, жду, – ответил я, и голо-звонок оборвался.

Я присел на асфальт, упёрся спиной в старую кирпичную стену, закрыл глаза в ожидании. Всё вокруг смолкло. Я не боялся сидеть тут, полностью открытый для обзора: тварям моя плоть не интересна.

Это непродолжительное спокойствие прервал шум лопастей приближающегося вертолёта старого образца. Я открыл глаза и медленно поднялся на ноги. Тело успело расслабиться, и требовалось несколько минут, чтобы вернуться в прежний ритм. Вертолёт явно искал удачное место для посадки и стал снижаться.

Я заметил, что летательный аппарат собирается приземлиться на крыше кирпичной многоэтажки, стоящей прямо передо мной. Пришлось обойти здание, чтобы найти вход в подъезд. Железная дверь оказалась распахнута. Лифты работали без перебоев, но весь первый этаж смердел от запаха тлеющей человеческой крови и плоти. Оторванные части людских тел остались разбросанными повсюду. И лифт не стал исключением. Я зажал ноздри пальцами, стараясь не обращать внимание на половину трупа женщины под ногами, и нажал кнопку верхнего этажа. Свет в кабине постоянно мигал. То, что осталось от ботинок скафандра, прилипало к застывшей на полу крови.