В конце короткой улочки высилась старая часовня. За распахнутыми настежь воротами темнел зев опустевшей молельни. Потолок осыпался, похоронив алтарь и колокол, давний пожар разукрасил стены пятнами сажи. Здесь перестали обращаться к Единому, никто не зажигал свечи в память об усопших. Ни единого огонька. Ни одного фонаря, факела или лампы.

Керден сжал ремень сумки.

– Нам лучше уйти, – сказал он. – Вернёмся той же дорогой и двинемся на восток.

Тёмные глазницы окон, щели в заборах, укрытые сумерками навесы вдруг перестали казаться пустыми. Деревня была заброшенной, тишина – гнетущей. Мёртвой.

Мисарра не стала спорить, указала на колодец со сломанным пополам «журавлём». У каменного бордюра валялось ржавое ведро.

– Давай хоть воды наберём, – предложила она. – До вечера нам не хватит.

– Не здесь, – коротко ответил Керден. Пальцы ненароком коснулись бархатной обложки келифоса.

– Это не займёт много времени.

Она потянула за железную цепь. Ведро качнулось, дно выпало. Из дыры вывалился красный, покрытый чешуёй, хвост.

– Уходим. Сейчас же. – Ткач схватил Мисарру под локоть.

– Что это такое? – прошептала она.

– Маниту.

Керден, оглядываясь, заторопился к мельнице.

– Он не напал, – заметила девушка. – Почему мы бежим?

– Потому что он может передумать, – отозвался ткач. – И благо, если в Стонфорде он будет один.

– Я не понимаю. Остановись! – Мисарра отдёрнула руку. – Сначала Рики ведёт себя странно, потом мы приходим в Единым забытую деревню. Ты бежишь сломя голову с книгой наперевес. И я уже не говорю о том, что солнце давно должно было взойти. Мы что, мы… – Голос дрогнул.

– Мы пересекли Грань. Иного объяснения у меня нет, – ответил Керден.

Он и сам до конца не верил. Догадка посетила у часовни, где не нашлось места даже крохотному огоньку.

– Не может быть, – выпалила девушка. – Грань далеко отсюда. Вдоль купола всегда жгут костры. Мы ни за что не пропустили бы их.

– Согласен. – Ткач снова потащил девушку за собой. – Но что, если границы купола сместились? Такое уже бывало во времена Первого и Второго Приливов. Что мешает Эсадре снова пойти в наступление? – Керден прижал палец к губам. – Кто-то идёт.

Они сошли с дороги, укрылись за кучей сваленных у дома дров.

– Он бросает кости, выпадает четвёрка, и его нерадивая башка летит с плеч, – раздался в тишине гнусавый голос.

Из переулка вышли три человека. Пышнотелая женщина чинно шествовала впереди.

– Даже его маниту не сразу понял, что случилось, а когда дошло – уже извивался в лапах ткача, – увлечённо рассказывала она.

– Бедняга просто потерял голову, – хмыкнул мужчина со шрамом на правой щеке.

Троица разразилась дружным гоготом.

– Не даром говорят, что, сыграв в кости с ткачом, костей не соберёшь, – поддержал беседу худощавый мальчишка. – Хотя думается мне, ткач жульничал. Не может три раза подряд выпадать четвёрка.

– Ясное дело, – согласилась женщина. – Только в следующий раз скажи это ему, а не нам.

Мальчик примирительно поднял руки.

– Я себе не враг.

Они остановились у поленьев.

Керден припал к земле. На мгновение ему показалось, что женщина успела заметить торчавшую из-за дров макушку.

– Учуяла что-то? – спросил мужчина.

Женщина шумно втянула воздух.

– Воняет ткачом, – сплюнула она.

– Слышал, Данте ошивается в нашем районе, – сказал мальчик. – Учуешь его, двинем обратно.

– Брешешь, – фыркнул мужчина. – Что он забыл в такой глуши? «Чего изволите, госпожа? Чашечку чая, новое платье, тёплую постель? Ваш верный слуга всегда к вашим услугам», —изобразив неуклюжий поклон, передразнил он.

Компания зашлась гулким смехом.

– И правда. Хозяйка не отправит любимца копаться в грязи. – Женщина окинула взглядом заброшенные дома. – Мы, кстати, тоже вернёмся ни с чем.