– Семью, возможно? – огрызнулась девушка.

– Не стоит рассматривать маниту как человека.

– Я буду относиться к Рики как сочту нужным, – перебила она. – С самого нашего знакомства ты только и твердишь об опасности, его скрытых мотивах, контроле над разумом и прочей ерунде. И коли на то пошло, то с тобой я знакома две недели, а с ним – несколько лет, поэтому вопрос доверия поднимать совершенно неуместно.

Доля правды была в её словах, однако выучка ткача не позволила Кердену отступить. Он потянулся за келифосом.

– Что ты делаешь? – забеспокоилась Мисарра.

– Хочу подстраховаться. До Грани всего пара лиг, мало ли кому взбредёт в голову полуночная прогулка.

Девушка окинула взглядом пустынное поле.

Закат догорал. Равнину захватили лиловые сумерки. Луна лениво выползала из уютной колыбели, хмурилась и кривилась, глядя на завесу облаков у западного горизонта.

– На нас могут напасть? – спросила Мисарра.

– Сомневаюсь. Но рисковать не хочу.

Келифос узнал хозяина. На странице появился голубой рисунок.

Порядок создания плетений Керден знал наизусть.

«Представить, что келифос – это колодец. Опустить руку, коснуться воды. Появившееся чувство холода – игнорировать. Представить рисунок плетения. Появившееся чувство голода – игнорировать. Сплести узор. Ощутить, как маниту врывается в тело. Ждать. Позволить маниту коснуться плетения. Когда нити впитают пламя, вынуть руку из колодца. Наблюдать за результатом».

Монотонный голос учителя, в сотый раз повторявшего простую последовательность, эхом отозвался в памяти.

Из келифоса вынырнула голубая змейка, проползла вдоль границы света и послушно вернулась в фолиант. Над костром растянулся тонкий мерцающий купол.

– Потрясающе, – пробормотала Мисарра, рассматривая небо сквозь шёлковую пелену.

– Скоро погаснет.

Керден сжал дрожащие пальцы. Магия далась тяжело. Долго сидевшие без дела маниту лавиной хлынули в разум. Он успел позабыть, как сложно сражаться с незримым врагом за право контролировать собственное тело.

Рики спрыгнул с плеча Мисарры, подкрался к границе купола. Крохотная лапка потянулась к магической нити.

– Не трогай, если не хочешь, чтобы тебя разорвало на части, – предупредил ткач.

Существо по-кошачьи поджало уши, прошмыгнуло в сапог. Девушка с улыбкой потрепала пушистый хвост.

– Твоя магия защитит нас от порченных? – спросила она.

– Сдержит первый удар.

– Не слишком обнадёживающе.

Девушка легла на спину, подложила руку под голову.

– Лучше, чем ничего, – отозвался Керден.

Беспокойные сны терзали разум стаей голодных гиен.

Сначала он бежал. Улицы ночного города быстро сменяли друг друга, фонари на заборах сливались в размытые пятна. Его провожал вой и звон десятков цепей. Он свернул в переулок, разминулся с толпой гуляк, вышел в порт. Рабочие как раз закончили грузить людей на корабль. Фрегат расправил паруса, полыхнула зелёным огнём гальюнная фигура. Корабль отчалил.

Потом он спускался в подвал. Едкий запах порошков щекотал нос. Он толкнул железную дверь. Склянки на полках зазвенели, зарычали псы в клетках. Он подошёл к столу, бросил в тарелку горсть мелких костей. Слуга полил их воском, поднёс свечу. Острая боль пронзила ладонь.

Керден открыл глаза. Пальцы сжимали остывший уголёк.

Рики сидел на краю келифоса, беззаботно болтая лапками.

– Уйди, – шикнул ткач. Стряхнув золу с пальцев, обтёр ладонь о рубаху. – Кыш.

Маниту скорчил обиженную гримасу, перебрался на другой угол фолианта. Керден выдернул из-под него келифос. Золотой суслик укатился в траву.

До рассвета оставалась чуть больше часа. С запада приползли мохнатые тучи, спрятав звёзды за серой пеленой облаков. Костёр потух, струйка дыма поднималась над углями.