Главный повар поймал Бодо за руку и развернул в другую сторону.

– Ты-то, может, столько ступеней и проскачешь, – сказал он, похлопав по своему обширному животу. – Но давай-ка лучше я тебя подвезу.

И он отвёл всё ещё плохо соображающего Бодо в одну из неприметных дверей, за которой, как оказалось, скучал в карауле целый гвардеец.

Адальгрим небрежно бросил:

– К Амаранту. Паренёк со мной.

Покосившись на Бодо, гвардеец кивнул, распахнул перед ними следующие двери, и они очутились в большой деревянной коробке. Двери с грохотом захлопнулись, и стало темно. Адальгрим сунул руку в сумочку на поясе и чиркнул огнивом. Глядя, как он затепливает небольшой фонарь, Бодо пропустил момент, когда пол под их ногами дрогнул.

Он в ужасе вцепился в руку начальника, и какая-то неведомая сила плавно потащила их наверх.

– В стене поручень, – показал Адальгрим. – Держался бы ты лучше за него!

Повертев головой, Бодо нашёл, за что ухватиться, и мысли у него слегка прояснились. Пол под ними продолжал возноситься, и его осенило:

– Так это же просто подъёмник! Как для припасов из подвалов.

Адальгрим рассмеялся:

– Видел бы ты своё лицо, парень. Но горшок на плечах у тебя варит. Напомни-ка, как тебя представить Капитану?

– Я Бодо Глубокоп, сударь. Вот уже третий год работаю у вас старшим по утренней кухонной смене, – смущённо сказал Бодо. – Вижу вас иногда. В прошлый четверг вы были в восторге от того, как я организовал рубку фарша и заливное из телятины!

– И что, это дело всей жизни, о котором ты мечтал? – рассеянно поинтересовался главный повар.

– Ну нет! Для поварёнка я поздновато переехал в Майл, а потом так вышло, что попал в котловую: работа была нужна, – признался Бодо. – Все должности прошёл этими самыми ногами. Носил, что велено, скоблил и мыл, черпал и месил. Вращал вертел, толок мясо и приправы. И вы всегда были мною довольны! – с гордостью добавил он.

– Что же я думал, что ты Торник? – немного невпопад спросил Адальгрим, глядя на мерцающий огонёк в фонаре.

– А, так это мой сменщик! – улыбнулся Бодо. – Нас двое старших по утренней смене, я и Тэд Торник. Три дня я, потом три дня Тэд.

– И везде-то они, эти Торники, – проворчал повар. – Минто Торнику, одному из старших сотников, этот твой Тэд кто?

– Их двоюродные дедушки были в дальнем родстве, совсем не в кастрюльном, – сказал Бодо (близкое родство в Майле в шутку называли «кастрюльным», а дальнее – «соседским»). – Но Тэд парень смирный. Можно сказать, тихоня! Поэтому и пошёл не в сотни, а к нам. Где потише.

– А ты что же в сотни не пошёл? – продолжал расспросы Адальгрим, и не поймёшь: то ли из интереса, то ли от скуки. – Вид у тебя бойкий. Неужто Глубокопов не берут?

Бодо мучительно покраснел.

– Я три раза отбор проходил. У меня меткость, она… – он замялся. – Хотя моя сестра Элалия говорит, что в детстве мне не было равных в «сойку» и «третий на обруч»!

– «Сойка». А сейчас, стало быть, мажешь, – добродушно усмехнулся главный повар. – Ну и что? Не всем же врагов нашпиговывать стрелами. Можно и поросят – стрелками чеснока! Так любил говаривать мой папаша. У нас с ним поварское – это общее потомственное. И меткость тоже страдает: иногда отбивной в сковородку не сразу попаду.

– Вы замечательный мастер! – горячо возразил Бодо.

– Правда? – хмыкнул Адальгрим, смерив его взглядом. – Ну спасибо, коли от души!

Подъёмник неспешно остановился, и двери распахнулись.

– Хэл уже здесь? – поинтересовался главный повар у нового гвардейца, заглянувшего к ним.

– Господин комендант прибыл, как и многие другие, – почтительно подтвердил Стрелок. – Пожалуйста, освободите платформу, мне нужно отправить её на второй уровень. И погасите фонарь.