Представившись, Ланго надел высокий блестящий шлем, который и впрямь украшало зелёное перо, положенное командирам десятков, и сразу же приобрёл официальный вид.

Бодо невольно выпрямился, втянул живот и поклонился. Разного народа без званий в Башне служило, пожалуй, не меньше, чем лучников. Но вся молодёжь из кухонной прислуги, тайно или явно, мечтала попасть в Вольные Стрелки.

– Бодо Глубокоп, к вашим услугам! – представился он. – В сегодняшней утренней смене по кухням я старший. Конечно, я всё вам…

– Только сделаю это я! – прервал его главный повар. – Мне, знаете ли, тоже интересно до жути: как это в моём кипяточке вдруг оказались эти обноски! Кто-то должен за это ответить. Пошли, – мотнул он головой в сторону двери. – Всё равно сейчас открывать кухни, а потом на доклад к Капитану. А вы здесь пока, – добавил он внушительно в тёмный угол, – досчитайте наконец эти порошки. Пир через две недели!

Почтительно пропустив всех вперёд, Бодо, полный опасений и надежд, покинул кабинет начальства. Внутри у него всё дрожало: живых орков, впрочем, быстро превращаемых в мёртвых, в Майле, несмотря на неспокойные времена, видели только Стрелки, несущие службу далеко на востоке, у самых Гор. И тут – сапоги!

Уже закрывая дверь, он услышал невнятное:

– Сто фунтов черного перца. Тридцать три имбиря. Турнесоль в кусках, десять штук. Но где же, сожри меня тролль, корень куркумы?

Зал с котлами

Рассекая широким пузом стылый предрассветный воздух, Адальгрим повёл их по маршруту, отлично известному Бодо.

Кабинет главного повара, в котором он держал под приглядом хозяйственные записи и самые дорогие ингредиенты, располагался на первом уровне Башни, совсем недалеко от южной двери. Кухни лежали ниже – под Закромами, как бранки с присущим им юмором окрестили вовсе не кладовые, а помещения для провинившихся Стрелков. Наказанные, которых «упрятали в Закрома», то есть переселили на время в подвал, иногда выполняли и черновую работу по кухне. При их строгой диете – никакого второго завтрака или полдника, – и отменном аппетите это-то и было настоящим наказанием.

Выйдя в коридор, сложенный из пепельно-чёрного литворна, по преданию, добытого первостроителями крепости ещё вместе с гномами, они повернули налево и спустились на два пролёта по крутой лестнице, соединяющей все этажи. У высокой двери их встретил патруль: два Стрелка со значками сотни Розарника на рукавах. Всё, как и говорил Ланго Падуб.

Троицу, первым в которой шёл главный повар Башни, пропустили без лишних слов.

Оказавшись за дверью, Адальгрим кивнул Бодо, мол, показывай. Начальник посещал его смену нечасто, обычно будучи занят по утрам с поварами. Бодо лихорадочно попытался припомнить, оставил ли он хозяйство в должном порядке. Обязанности старшего утренней смены были на первый взгляд несложны: сделать так, чтобы всё работало, а приёмы пищи состоялись в срок. За этой простотой крылось, увы, немало нюансов.

«Большой котёл… почистили. Воду начали носить. Мыльный корень – тоже. Пекарня работает с полуночи. Подъёмник в кладовые исправен. Новый уксус снизу принесли. Мешки починили…» – билось у Бодо в голове.

– Бодо! – испуганно окликнул его было юнец Сордо, торчавший, как всегда, у котла, где в смеси хвоща и уксуса кисли на ночь оловянные миски. Увидев Адальгрима, он выпучил глаза, замотал головой и прикусил язык.

Но Бодо смотрел уже не на него.

Из-за двух других небольших котлов, в одном из которых парились сковородки, крюки и вертела, а в другом промывалась холодной водой зелень, они увидели сначала большой котёл, а затем – небольшую толпу.