– Не сейчас, – пыхнул трубочкой Капитан, – и это ради твоей же безопасности. У нас осталось мало времени, но вкратце так. Похоже, ты попал в самый водоворот интриги, за которой могут стоять и золото, и жажда власти, и даже предательство. Будь начеку, понял? Особенно с Адальгримом. Но удивляйся и дальше всему, что увидишь и услышишь – у тебя это так хорошо получается. И крепко всё запоминай. Не знаю, как будут развиваться события дальше, но этот наш разговор с тобой, надеюсь, не последний.

– Мы что сейчас, прямо как в старинных историях? – спросил Бодо, дрожа. – Про изменников, отпираемые заклинанием ворота и сбежавшую с негодяем дочь Короля? А орк-шпион – он взаправду?

Капитан посмотрел на него странным взглядом, напомнившим Бодо взгляд отца из детства.

– Так ты любишь древние времена? Специи и древность, такие твои интересы? – спросил Амарант и, увидев яростный кивок в ответ, указал: – Запишите в сегодняшний приказ: выдать Бодо Глубокопу бессрочное разрешение посещать Малахитовую Библиотеку в любое время дня и ночи.

Бодо вскочил со стула и поклонился, невольно улыбаясь, сначала Капитану, а потом и остальным.

– Сядь, – строго сказал Капитан, – и сделай вид, что мы ни о чём таком не говорили. Адальгрим – старый пройдоха, который почует неладное и через десять каменных стен. Но он блестящий повар и талантливый руководитель, правда же? Зал Приправ под его началом работает на загляденье. Поэтому мы и терпим его выкрутасы – пока. А иногда и подхватываем игру, если это в интересах Майла.

Он снова затянулся, и повисло долгое молчание, но Бодо этого даже не заметил – ему было о чём поразмыслить. Стук в дверь заставил его вздрогнуть.

Хэл Шиповник провозгласил:

– Завтрак прибыл!

И пока в кабинет заносили бесчисленные корзины, подносы и блюда, повинуясь указаниям Адальгрима откуда-то из-за дверей, Капитан Амарант наклонился к Бодо и вполголоса сказал:

– Боюсь, что шпион – всё же взаправду.

Кабинет Капитана

Обсуждать с бранками что-либо существенное во время еды означало лишь попусту тратить время, и в Майле об этом знали как нигде. Отмахнувшись от пояснений Адальгрима, что именно и за чем он приказал подать, Капитан жестами показал: лишнее прочь со стола, ешьте!

Следующие полчаса были музыкой для ушей любого повара: сосредоточенное поглощение пищи без резких звуков, за исключением разве что возгласов восхищения. Поданное в умеренном количестве белое вино, на которое, не стесняясь, приналегли старшие сотники, выгодно оттенило общую картину. Бодо, поборов неловкость – утро же всё-таки! – плеснул на дно ближайшего кубка. Кубок у них оказался общий с Адальгримом, но тот покачал головой: не до того. Так что Бодо пришлось отдуваться самому.

И только когда уже не первый участник трапезы, довольно хмыкнув, потянулся к трубочке, Амарант приказал:

– Уберите. Даю минуту на передышку.

Вестовые не успели закончить выносить посуду, как Капитан спросил:

– Здесь Ривальбен?

– Давно, – был ответ.

– Ведите! – разрешил Амарант.

Бодо, сидевший после всех утренних разговоров настороже, съел немного: клюнул тут, цапнул там. Сопевший рядом Адальгрим, будь он не под впечатлением от любезности Вожака, возможно, и заподозрил бы неладное, но сейчас вряд ли понял, что происходит, рассудил Бодо.

«Выходит, ты интриган и, возможно, предатель. Но не тревожься до поры, толстопуз», – без былого почтения думал он, почему-то представив себя разоблачителем интриги, о которой говорил Капитан. Ещё бы знать, какой именно, сказал трезвый голос где-то глубоко внутри него.

Главный повар Башни был спокоен на протяжении всего завтрака: перебрасывался шуточками с соратниками Амаранта, с которыми, судя по всему, был знаком последние полвека, и то и дело обдавал смесью изысканной лести и немудрёного кухонного юмора Капитана. Но сейчас, услышав имя Ривальбена, Адальгрим скривился.