Она и глазом не моргнула.

– Джентльмены, холодное пиво для горячей работы!

– Спасибо. – Филип взял у нее бутылки. – Слышал, вы сегодня уже охладились разок?

– Незапланированно. – Освободившись от бутылок, Дрю поднесла к губам свой бокал, отпила чуть-чуть. – Однако суперавтомату-5000 я предпочитаю этот метод. – Не обращая внимания на Сета, она посмотрела на Этана и указала на котел: – Это вы их поймали?

– Да, мы с Диком. – Этан ухмыльнулся, услышав покашливание Сета. – Художника брали для балласта. Натер мозоли на своих изнеженных ладошках.

– Пара дней на верфи закалит его, – задумчиво сказал Кэм. – Хотя он всегда был слабоват.

– Вы просто пытаетесь раздразнить меня, чтобы я сделал всю грязную работу. – Сет глотнул пива. – Мечтать не вредно.

– Хилый, – заметил Филип, – но умный. Никогда за словом в карман не лез.

– Я хотела бы заглянуть к вам как-нибудь, познакомиться с вашей работой, – сказала Дрю.

Кэм наклонил к ней голову:

– Любите лодки?

– Да, люблю.

– Мы могли бы отправиться на морскую прогулку, – предложил Сет.

Дрю одарила его испепеляющим взглядом.

– Мечтать не вредно, – сказала она и неторопливо отошла.

– Класс, – высказался Филип.

– Хорошая девушка, – сказал Этан, помешивая содержимое котла.

– Горячая, – заметил Кэм. – Очень, очень горячая.

– Хочешь охладиться? С удовольствием воткну в твою задницу суперавтомат-5000, – предложил Сет.

Филип посмотрел вслед Сету, покинувшему поле боя, и хмыкнул.

– В ближайшее время наш парень потратит на цветы кучу денег.

– У этого цветочка весьма длинные стебли, – заметил Кэм.

– Настороженные глаза. – Поймав вопросительный взгляд Кэма, Этан передернул плечами – традиционный жест Куинов. – Она следит за всем и вся, включая Сета, и держит дистанцию. Не из-за застенчивости – она не застенчивая. Она осторожная.

– Она из мира больших денег и политики, – сказал Филип, разглядывая свою бутылку. – Привыкла к осторожности.

– Странно, что она обосновалась в таком местечке, как Сент-Крис, вам не кажется? – Кэм считал, что характер человека выплавляется в семье; в семье, в которой родился, или в семье, которую создал сам, и он задался вопросом, как семья повлияла на Дрю.

Дрю не собиралась оставаться в гостях больше часа. Дань вежливости, пока сушится ее одежда. Но незаметно она втянулась в разговор с Эмили о Нью-Йорке, а потом увлеклась беседой с Анной о садоводстве. А потом обнаружила общих вашингтонских знакомых с Сибил и Филипом.

Еда оказалась изумительной. В ответ на похвалу картофельного салата Грэйс предложила рецепт, и Дрю не осмелилась признаться, что не умеет готовить.

Вокруг бушевали споры о бейсболе, моде, видеоиграх. Одновременно обсуждалось не меньше полудюжины тем. Дрю быстро поняла, что это просто иной вид общения, нежели тот, к которому она привыкла.

Собаки подкрадывались к столу, но им строго приказывали убраться, обычно после того, как кто-нибудь совал еду в собачью пасть.

Дрю чувствовала себя вполне свободно. Недаром ее муштровали с раннего детства. Она знала, что и как сказать в любой ситуации, могла поддержать разговор и о лодках, и о бейсболе, о еде и о музыке, об искусстве и о путешествиях, даже когда окружающие перепрыгивали с одной темы на другую.

Она выпила второй бокал вина и задержалась гораздо дольше, чем намеревалась. Не потому, что не могла найти вежливый предлог, чтобы удалиться, а потому, что Куины ей понравились. Ей нравились и вызывали зависть тесные дружеские отношения этой многочисленной семьи. Несмотря на явные различия – могут ли сестры быть менее похожими, чем острая на язык, обожающая спорт Обри и эфемерная балерина Эмили? – все члены семьи были связаны неразрывными узами. Как отдельные кусочки одной большой яркой картины-загадки, решила Дрю. Семьи – включая ее собственную – всегда оставались для нее загадкой.