Любовь. Дрю чувствовала поток любви, исходящий от них, стихийный, уверенный поток. Снаружи не утихал гомон, люди входили и выходили через кухонную дверь, но эти двое оставались маленьким островком любви, родственных уз, всегда так привлекавших ее.

Расчувствовавшись, Дрю улыбалась, глядя на них…

От огромного холодильника с очередным блюдом в руках отошла женщина, видимо, Грейс.

– О, Дрю! Давайте сюда ваши вещи.

Грейс отставила блюдо, Анна и Сет обернулись, и Дрю пригасила свою улыбку до вежливой. Пусть художнику удалось смягчить ее сердце, но идиот так легко не отделается.

– Спасибо. Вообще-то они лишь влажные. Больше всего досталось блузке…

– Больше всего досталось мне. – Сет сделал шаг к Дрю. – Мне очень жаль. Не пойму, как принял вас за подростка…

Ее взгляд смог бы с десяти шагов заморозить пруд.

– Давайте порешим, что я оказалась не в то время и не в том месте, и покончим с этим.

– Нет, место очень правильное было. – Сет поднес к губам ее руку, по его мнению, чарующим жестом. И, черт побери, он не ошибался. – И очень правильное время.

Кухонная дверь распахнулась, пропустив Джейка.

– Сет, крабы готовы! Тащи во двор свою задницу. Папа велел.

– Джейк!

Тот взглянул на мать, невинно хлопая ресницами.

– Я всего лишь посыльный. Мы умираем с голоду.

– Держи. – Анна сунула ему в руки блюдо, а в рот – фаршированное яйцо. – Неси. Потом возвращайся, дверью не хлопай и извинись перед Дрю.

Джейк заурчал с набитым ртом и исчез за дверью.

– Он не виноват, – заступилась за парня Дрю.

– Виноват. Если не в этом, то обязательно в чем-нибудь другом. Хотите вина?

– Да, спасибо. – Сбежать явно не удастся. И, если честно, ее заинтересовала семья, живущая в доме, нарисованном юным художником. – Я могу чем-нибудь помочь?

– Берите что угодно и несите во двор. Пора кормить голодный народ.

Дрю взяла миску капустного салата, Сет схватил какое-то блюдо и распахнул перед ней дверь.

Когда дверь захлопнулась, Анна подмигнула Грейс.

– Они здорово смотрятся вместе.

– Согласна. Дрю мне нравится. – Грейс и Анна подошли к застекленной двери. – Она всегда поначалу немного сдержанна, а потом оживляется… или расслабляется. И очень красивая, правда? И такая… изысканная.

– Деньги обычно способствуют изысканности. Ей неловко, но если наша банда ее не растормошит, это не удастся никому. Сет очень увлечен.

– Я заметила. – Грейс повернулась к Анне. – Полагаю, нам следует побольше разузнать о ней.

– Ты угадала мои мысли, – сказала Анна.

Братья Куин, признала Дрю, незаурядные представители сильной половины человечества. Все вместе они просто ошеломляли. Несмотря на отсутствие кровного родства, они были неуловимо похожи: высокие, длинноногие, красивые и очень мужественные.

Квартет, собравшийся вокруг огромного дымящегося котла, излучал мужественность, как другие мужчины – аромат лосьона после бритья. Дрю ни на секунду не усомнилась в том, что братья прекрасно это сознают.

Они были тем, чем были, и им это чертовски нравилось.

Как женщина, Дрю находила подобное мужское самодовольство привлекательным. Она уважала уверенность и здоровое самомнение. По просьбе Анны она несла великолепной четверке холодное пиво и, обходя выложенную кирпичом яму с котлом, услышала несколько реплик:

– Придурок считает себя Горацио, блин, Хорнблауэром! – Возглас Кэма.

– Больше похож на капитана, блин, Кида. – Бормотание Этана.

– Он может быть кем хочет, пока выкладывает баксы. – Замечание Филипа, сопровождаемое пожатием плеч. – Мы и раньше строили лодки для придурков, и будем строить дальше.

– Что один придурок, что… – Сет осекся, заметив Дрю.