Мзд с Ббм следовали за стариком. Он на своих кривых ножках почти скакал, и вообще был очень проворен.

– А тут, – тыкал старик в вырытую за домом яму, в которой когда-то находился надувной бассейн, – купалась однажды целая команда футболистов.

Вокруг ямы цементным обручем была оборудована зона отдыха для купающихся. Но сейчас половина ее раскололась и провалилась. На дне зеленело что-то пластиковое и скомканное. Мзд гадала, как там могла непринужденно плескаться такая толпа? Наверное, команда была очень детской и очень юношеской. Одиннадцати мускулистым спортсменов уж точно не смогли бы поместиться, даже плотно прижавшись друг к другу.

Экскурсия продолжалась. Обводя их вокруг дома и размахивая руками направо и налево, старик ждал удивления и восхищения всеми самоделками, которые он сотворил. И капельный полив клумб – правда, надо починить. И газон – правда, надо покосить. И декоративные деревья – правда, надо постричь. И райский сад – правда, надо прополоть.

В доме он совсем обалдел от своего красноречия, и из глаз его стали капать слезы умиления. В каждой из трех комнат, неумело отремонтированных и покрашенных, он ругал какого-то бедного декоратора, как поняла Мзд, предлагавшего когда-то свои услуги.

– Это бесполезная профессия. Кому они нужны? Только тем, у кого нет фантазии и вкуса. Но со мной все в порядке. Посмотрел в интернете, полистал журналы. И сделал сам.

А Мзд смотрела на коричневые стены в спальне. На толстые обои, поклеенные в соседней комнате и выкрашенные в жуткий алый цвет. На желтый зал, ободранный голый коридор. И ей очень хотелось защитить несправедливо обвиняемых дизайнеров.

Но не только декораторы были у старика в немилости. Его презрение распространялось, естественно, на политиков и чиновников, клиентов уже состоявшихся и тех потенциальных, которые не понимали всех прелестей дизайнерского бетона, продавцов, соседей, почтальонов, врачей. Мир был перед ним виноват. Кругом идиоты, шарлатаны, бездари.

– Однажды один заказчик не заплатил мне за работу, представляете?

– Да что вы говорите?

– Его якобы не устроило качество. И я залил его дверь бетоном, – засмеялся старик.

Мзд удивленно посмотрела в его лицо – шутит? Нет.

– И врачи меня обманывают. Назначают одно лекарство дороже другого. Я настаиваю на операции – режьте, тем все равно кончится, говорю им. Ваше лечение – только жульническое вытягивание денег.

Старик Б говорил много. В какой-то момент Мзд устала от его историй. Как бы он ни давил на свою стойкость в нелегкой жизни, ей он не нравился. Именно тем, что мало было в этом человеке света. Мзд всматривалась в него – очень уж он… концентрированный, что ли. Тяжелый, как будто в магнитном поле. Короткие ноги и туловище. Шеи почти нет. Зато выделяется голова из-за густой, не по годам, шевелюры, седой и волнистой, оттого кажется, что надета на старике металлическая шапка. Мзд посмотрела на Ббм. Тот выглядит спокойным. Может быть, она преувеличила, увлеклась впечатлениями, как обычно?

Тогда Мзд стала наблюдать за женой старика.

Дама лет пятидесяти, со скрытой непереносимостью своего супруга. Когда Старик Б делал шаг в ее сторону, она, неосознанно, отдалялась на такое же расстояние. Как одинаково заряженные частицы, они никак не могли приблизиться друг к другу. И вроде бы это была симпатичная женщина, если бы не взгляд, блуждающий. Темные глаза были обведены жирной линией черного карандаша, отчего они, широко расставленные, совсем разбежались, придавая лицу нечто неземное. Она явно томилась встречей. И идеальность ее супруга тоже тяготила ее, так думала Мзд. Дама иногда сутулилась и втягивала голову в плечи под нескончаемым потоком самолюбования Старика Б.