Суд, по моим ощущениям, прошел ровно так же. Нам даже не прислали повестку. Когда мы искали дом, видели, как некоторые жильцы оставляют квартиры в ужасном состоянии – антисанитария, сломанная мебель, полное разрушение… И вот, «протокол» для этого вопроса: всех арендаторов приравнивают к вандалам, а собственники – пострадавшая сторона по умолчанию.

И воспоминания, вызванные разговорами, она пережевывает, сидя в зарослях сада. Возвращается в прошлое. Этот хитрый старикан все знал, все просчитал, планировал три года.

А все началось с их переезда. Из квартиры на территории небольшого аэродрома в тридцати минутах от Бордомавилля они углубились к кромке лесного резерва Жироны, еще дальше от большого города, во что-то, похожее на настоящий дом.

Их первое жилье, такое маленькое, пряталось между ангарами, где стояли частные самолеты, и приходилось лавировать между ними и подныривать под длинными крыльями, чтобы открыть дверь. Каждый день был наполнен их шумом. До восхода солнца начинали лязгать огромные железные ворота, и выведенные машины снаружи разогревали пропеллеры. Солнце вставало, и они по узкой дорожке важно выкатывались на позиции. Цессны, аэропланы, вертолеты кружили и присасывались к большому резервуару топлива. На аэродроме существовали школы, ассоциации и клубы, была своя диспетчерская. Ресторан "Под крылом" или "Два крыла" – точное название она забыла. Два механика, непримиримые конкуренты, разумеется, гремели в своих мастерских. За аэродромом была площадка для любителей радиомоделей. Жизнь кипела, точнее, крутилась и летела.

После захода солнца аэродром пустел и умирал. Авто развозили всех прочь. Кроме них двоих никого не оставалось: только ночь. Тогда, за кольцом ландовских сосен, был виден прожектор, установленный на здании казино в Бордомавилле. В это время нарушать тишину имели право только армейцы. Она видела их несколько раз. Солдаты выпрыгивали из пузатого вертолета черными силуэтами.

Да, аэродром был миром со своим характером и сюрпризами. Осенью в один из вечеров опустилась стая перелетных птиц. Они шуршали, устраиваясь, и рассказывали, что утром улетают. Аэродром засветился и в массовой культуре. Снимали клип. На фоне блестящего синего вертолета танцевали темнокожие девочки, приседая в соблазнительных движениях. А в центре – певец в такт ритма разводил руками.

Нет, наверное, все началось не с переезда, а за год до того. С истории банкротства одной компании.

Это было частное летное училище. Высший пилотаж. Школы в Париже, Марселе и Бордомавилле. Свой десятилетний юбилей дружный коллектив отметил в столице, в небольшом отеле. Вступительная приветственная речь, натурально, какая замечательная команда, и радужные перспективы. Мотивация в сторону отдела по привлечению клиентов. Потом играли в пейнтбол на базе, ужинали.

На следующий день после завтрака разъехались.

Это был последний раз, когда собрались вместе три учредителя, активные руководители, по французской аббревиатуре ПДЖ. Один приехал из Бордо, куда был сослан по программе расширения компании. Оттого, наверное, он постоянно выглядел унылым. Факт обладания трехэтажным каменным домом, приобретенным для его пребывания в удалении, не сделал его менее раздражительным.

Двое других работали и жили в Париже, вполне себе довольные. Трудно будет описать второго из директоров: средних лет мужчина, ничем особо не выделяющийся, разве что съехался с одной из сотрудниц, очень молодой и очень восточной красавицей, покинув жену и семью. Третий пышный, в постоянном движении. Именно этот большой ПДЖан/ПДЖон (как правильно склонить?) стал причиной шума, разрушившегоий школу навсегда. Поставив личный интерес выше морали, он придумал схему и, как клещ, напившись финансовых миллионов от общего дела, удрал в Америку. Пятая республика сделала попытку его вернуть, но получилось вяло и неубедительно. Штаты не выдали нового гражданина. Обманутые банки и оплатившие обучение студенты, лишившиеся работы привлеченцы, инструкторы и другой персонал возмущенно, даже с некоторым остервенением, обернулись к менее предприимчивым учредителям, запустив тяжелый механизм правосудия в виде приставов, судей, писем, повесток и т. д. и проч.