Таблица 1

Население Чикаго, 1840–1930

Источник: Census data of the city of Chicago 1920 / Burgess E. W., Newcomb Ch. (eds.). – Chicago: University of Chicago press, 1931. – P. 5.

К концу «позолоченного века» Чикаго по численности населения опередил более двух десятков «старых» городов Америки и отставал лишь от Нью-Йорка. Источником феноменального роста было прежде всего весьма удачное географическое положение на пересечении водных путей и быстро формируемой трансконтинентальной железнодорожной сети. Первоначальной индустриальной специализацией Чикаго были забой скота и заготовка мяса: фермеры Среднего Запада ежегодно доставляли сотни тысяч животных к городу, вокруг и даже внутри которого располагались скотобойни. Гражданская война сделала этот бизнес сверхприбыльным, поскольку администрация Линкольна заключила с чикагскими мясопромышленниками подряд на поставку свинины и говядины для армии северян. Но еще до Гражданской войны началась быстрая экономическая диверсификация. Транспорт, вагоностроение, металлургия, сфера услуг, банковское и страховое дело, ретейл формировали тот образ, который воплотил в своей поэме Карл Сэндберг:

Мне говорят: ты развратен – я этому верю: при свете газовых фонарей я видел твоих накрашенных женщин, зазывающих фермерских парней.

Мне говорят: ты преступен – я отвечу: да, это правда, я видел, как убивают безвинных, и спокойно уходя, чтоб вновь убивать.

Мне говорят, что ты скуп и жесток, и мой ответ: на лице твоих женщин, детей и подростков я видел отметины алчного голода.

И, так ответив, я обернусь еще раз к ним, высмеивающим мой город, и брошу им тоже усмешку и скажу им:

Укажите-ка город на свете, у которого шире развернуты плечи, где звончее, задорнее песни, чья живей и кипучее радость, радость жить, быть грубым, сильным, искусным.

Швырками крылатых проклятий вгрызаясь в любую работу, громоздя глазомер на сноровку, он разлегся – огромный, отважный, живучий, ленивый, посреди изнеженных городков и богатых предместий,

Свирепый, как пес, с разинутой пенистой пастью, смышленый дикарь, поборовший леса и прерию»[20].

Трагедия 1871 г. очень многое изменила в судьбе Чикаго. Слова грибоедовского персонажа «Пожар способствовал ей много к украшенью», сказанные, разумеется, о пожаре Москвы 1812 г. (по своему масштабу он уступал чикагскому), применимы к американскому городу, возможно, в большей степени, поскольку произошли качественные перемены не только в благоустройстве и градостроительстве, но была запущена настоящая цепная реакция городских преобразований. Волна солидарности с погорельцами охватила всю Америку и даже Великобританию. На представителей городских властей и олдерменов (членов городского собрания) легла большая ответственность в плане разумного и стратегически ориентированного использования поступающих средств. Можно сказать, что и традиция американской филантропии после Великого пожара достигла нового уровня, и это давало о себе знать даже десятилетия спустя.

Послепожарный Чикаго стал идеальной площадкой для архитектурных новаций. Первый в мировой истории небоскреб (его максимальная высота после надстройки составила 55 м) с полностью металлическим каркасом был построен в Чикаго в 1885 г. по проекту инженера У. «Ле Барона» Дженни. Начинавший работать вместе с Дженни, Л. Г. Салливан считается ключевой фигурой Чикагской школы архитектуры и «отцом» американского архитектурного модернизма. В Чикаго он спроектировал целый ряд каркасных небоскребов (в том числе здание Чикагской фондовой биржи), но при этом он же был автором помпезного павильона в стиле beaux-art на Всемирной колумбийской выставке (тем самым внеся вклад в City Beautiful movement, которое было частью прогрессивистского движения), а также православного Свято-Троицкого собора в районе «Украинской деревни», в проекте которого сумел весьма бережно воспроизвести традиции русской церковной архитектуры. Салливан сформулировал базовый принцип: «Форма в архитектуре следует функции»