В крупных городах доминирующую роль играли партийные «политические машины» и их боссы. Так, поистине легендарным было влияние на политическую жизнь Нью-Йорка партийного босса демократов Уильяма Твида (1823–1878), вокруг которого сформировалась мощная система клиентелизма, взяточничества и даже организованной преступности – «шайка Твида». Добившись в годы Гражданской войны практически неограниченного контроля над городской штаб-квартирой Демократической партии – Таммани-Холлом, – Твид за счет манипуляций с подрядами, многократного завышения сметной стоимости объектов строительства, финансируемых городом и штатом Нью-Йорк, прямого казнокрадства сколотил огромное состояние, а общий объем аккумулированных «шайкой Твида» средств превышал размер внешнего долга США к исходу Гражданской войны. В результате разоблачения со стороны одного из немногих неконтролируемых им изданий, Твид был арестован в 1873 г., но бежал из-под ареста и сумел добраться до Испании. Однако испанское правительство выдало беглеца американским властям. Вплоть до своей смерти от пневмонии он содержался в нью-йоркской тюрьме Ладлоу, на подрядах на строительство которой он ранее неплохо нажился.

«Кто украл народные деньги? – скажи». Карикатура Т. Наста на босса Твида и его окружение (The New York Times, 19.08.1871)

Утвердившийся со времен президентства Э. Джексона принцип распределения должностей в зависимости от принадлежности к правящей партии – spoils-system – был еще одним каналом политической коррупции. Общественная критика и снижение качества управления привели к тому, что в 1883 г. был принят Акт Пендлтона, положивший начало переходу в административной системе от клиентелизма к меритократическому принципу назначения на государственные должности. Однако переход был настолько медленным и неуверенным, что полное изживание наследия spoils-system на федеральном уровне затянулось на многие десятилетия, оставаясь острой проблемой даже во времена Ф. Д. Рузвельта, а на уровне городов, в частности в Чикаго, система патронажа сохранялась до 1970-х годов.

На примере борьбы с клиентелизмом в государственном управлении США видно, как проявлял себя парадокс Токвиля: был сделан первый, оценивая ретроспективно, – решающий шаг навстречу общественному мнению, но его фактическое исполнение только усиливало недовольство положением дел. То же можно сказать о первых шагах в разработке антитрестовского законодательства (Акт Шермана 1890 г.) и о попытках введения государственного регулирования в сфере железнодорожного строительства в пределах компетенции федеральных органов власти (1887). Эти меры были легко купированы рокфеллеровской «Стандарт ойл» и другими крупными корпорациями, находившими многочисленных союзников в Белом доме, Конгрессе, Верховном суде, легислатурах штатов. И тем большим было негодование массы избирателей. Рост недоверия к двухпартийной системе выразился в нескольких попытках создать «третью силу» – Популистскую партию в начале 1890-х годов, Социалистическую – в начале 1900-х, Прогрессивную – в начале 1910-х. Однако наиболее мощное, прогрессивное движение развивалось уже вне партийных структур.

Широкое и гетерогенное по своему составу реформаторское движение достаточно долго не имело четкого идеологического оформления. Книга Герберта Кроли (Croly)[16] «Обетование американской жизни» – настоящая «библия прогрессивизма» – была опубликована только в 1909 г. и вобрала в себя многие идеи, витавшие в воздухе на протяжении по крайней мере двух предыдущих десятилетий. При этом Кроли представлял либерально-демократическое крыло прогрессивизма, которое, естественно, не отражало установки, характерные для более радикальных деятелей прогрессивной эры. Отвергая распространенные в эпоху «позолоченного века» социал-дарвинистские представления, Кроли ратовал за сильное центральное правительство, способное выступить противовесом неконтролируемой жажде наживы, следствием которой становится несправедливое распределение национального богатства. По сути, государство должно было взять на себя значительно больший объем задач социального регулирования и коррекции «дикого капитализма». В свою очередь, демократические институты должны выступать в роли предохранителей, исключающих ненадлежащее использование государственной власти