Чикагский Сток-Ярд

Помимо Сток-Ярда было немало других факторов, способствовавших активизации чикагцев, заинтересованных в улучшении условий жизни в городе. Например, ярким показателем приоритетности извлечения прибыли стало то, что сам город был отсечен от озера Мичиган железнодорожными путями. Вопрос водоснабжения также стоял чрезвычайно остро, причем его наиболее активное обсуждение началось после наводнения 1885 г., когда отсутствие эффективно функционирующей в пределах всего города системы очистки воды привело к всплеску инфекционных заболеваний не только в среде рабочих, но и среди весьма зажиточных горожан. В 1889 г. под давлением городской общественности власти приняли решение о строительстве 30-мильного санитарного канала и создания вокруг него защитной зоны. Однако вскоре коррумпированные «боссы», возглавлявшие городские политические машины основных партий, в связке с большим бизнесом переориентировали проект на обеспечение коммерческого судоходства, значительно сократив количество сооружений, которые должны были обеспечить снабжение Чикаго чистой водой. Происшедшее в том же 1889 г. четырехкратное расширение площади города еще больше усилило пространственное и санитарное неравенство, причем улучшение инфраструктуры на «новых территориях» происходило с перекосом в пользу «белых» районов. Тем самым были усилены предпосылки пространственной сегрегации по расовому признаку с выделением заведомо депрессивных районов «черного пояса», которые стали заселять афроамериканцы.

В начале 1890-х годов в Чикаго произошло фактическое слияние прогрессивизма и движения за улучшение городской среды. Несмотря на кричащие социальные противоречия, само городское сообщество в этом идейном ракурсе представлялось как единое органическое тело, обеспечение благоприятных условий существования которого позволит добиться позитивных изменений также в социальной и гражданской жизни. В решении этих задач большую роль должны были сыграть эксперты, способные решать проблемы города при опоре на широкий арсенал научно-технического знания.

Дефицит знания, нацеленного на решение практических задач развития мегаполиса, был одним из мотивов создания Чикагского университета. Впрочем, более правильно говорить о втором рождении. Старый университет был основан в 1856 г. лидерами местной баптистской церкви в качестве высшей школы теологической направленности, хотя там также обучали основам права, медицине и некоторым другим дисциплинам. При этом сохранялась типичная для протестантизма культуртрегерская установка, согласно которой содействие распространению и изучению научного знания в конечном счете будет укреплять авторитет истинной веры[28].

С момента основания старый университет сталкивался с финансовыми трудностями; кроме того, в руководстве баптистскими общинами не было единства в отношении того, следует ли развивать именно эту школу или же оказать поддержку другим образовательным инициативам. Проблемы с фандрайзингом усиливались конфликтами в руководстве старым университетом. К середине 1880-х годов кредиторы старого университета добились ареста его имущества и полного закрытия осенью 1886 г. Учебные заведения баптистов продолжали функционировать в новых локациях в Иллинойсе и под другими названиями, но сам город несколько лет оставался без университета.

Новый университет, как и старый, был связан с баптистской деноминацией, или, точнее, с Американским баптистским обществом образования. Реальным же создателем нового университета стал Джон Рокфеллер-ст. (1839–1937). Основав в 1870 г. компанию «Стандарт ойл», занимавшуюся добычей, транспортировкой, переработкой и маркетингом нефти и нефтепродуктов, Рокфеллер стал первым в истории долларовым миллиардером (1916). Он и по сей день остается богатейшим предпринимателем в истории человечества, если принимать во внимание динамику долларовой инфляции. Философ Уильям Джеймс в письме своему брату, писателю Генри Джеймсу рисует крайне противоречивый образ: «Рокфеллер, как ты знаешь, считается самым богатым человеком в мире, и он, безусловно, самая многообещающая личность, которую я когда-либо видел. Человек десятиэтажной глубины, и для меня совершенно непостижимый. С физиономией Пьеро (ни единого острия волос на голове или лице