Подобные экспертные знания могут также быть особенно важными для признания таких ценностей и целей, о которых раньше у нас имелось лишь смутное представление, но которые кажутся полезными и даже необходимыми для принятия решений, как только их удается сформулировать. Например, оказалось полезным затронуть вопрос о разных временных масштабах, в рамках которых социальная политика начнет приносить плоды, и о том, какое значение мы придаем текущим интересам современного населения по сравнению с интересами людей, которые будут жить через тридцать лет (или даже через тридцать поколений).

В конечном итоге, принимая все эти решения, от персональных до общественных, – мы делаем ставки. У нас редко есть гарантия правильности нашего выбора. Эта сторона процесса принятия решений тоже выиграет от применения подходов научного мышления, которые мы обсудим в последующих главах, в особенности методов «вероятностного мышления».

Все, о чем мы говорили в этой главе, также базируется на идее, что существует единая, одинаковая для всех реальность, и что наука может показать, как исследовать ее устройство. Но почему следует думать, что наука рассказывает о внешнем мире, который для всех одинаков? Почему следует считать, что удивительный мир, о котором рассказывает наука – с его крошечными частицами и силами, далекими галактиками, электромагнитным излучением, скрытыми мотивами и резкими изменениями кровотока в мозге, – на самом деле существует, и существует для каждого из нас? Если у нас нет общего мира, совместное принятие решений становится невозможным. И это будет главной темой следующей главы.

Ни для кого не секрет, что по научным вопросам ведутся политические дискуссии. Например, в США люди, придерживающиеся правых взглядов, как правило, считают, что изменение климата не несет больших рисков для человечества; приверженцы левой повестки обычно полагают, что угроза довольно велика. Правые уверены, что ослабление контроля за частным владением оружием не приводит к росту преступности, а левые – что дело обстоит с точностью до наоборот.

Естественно думать, что это объясняется тем, что люди с той или другой стороны недостаточно хорошо разбираются в науке. Люди по вашу сторону баррикад разбираются, а по чужую – нет. Если бы дело было только в этом, тогда прийти к согласию по таким вопросам можно было бы, повысив всеобщий уровень понимания научной информации. Однако социологи обнаружили, что люди, грамотные с научной точки зрения, есть на обоих полюсах политического спектра и что информирования о «фактах» редко достаточно для сглаживания политических разногласий.

Как мы подробнее разберем далее, в спорах на острые темы мы нередко принимаем чью-то сторону, основываясь не на представленных доказательствах, а на собственных убеждениях. Более того, изощренной научностью порой злоупотребляют, чтобы превратить данные в оружие, используя их для продвижения своих взглядов. Если вы придерживаетесь левой идеологии и ваши друзья считают идею разумного божьего замысла полным бредом, признав, что не исключаете такой возможности, вы будете вынуждены понести значительные социальные издержки. Знание предмета позволяет вам сформировать доказательную базу, подтверждающую мировоззрение, которого уже придерживается ваша социальная группа. Если вы сторонник левых взглядов и все ваши друзья убеждены, что слабое регулирование владения оружием приводит к росту преступности и уровня смертности от огнестрельного оружия, вы заплатите высокую цену, задумавшись о вероятности того, что владение оружием предотвращает преступления или что контроль в данной сфере не приносит результатов. Если же вы в лагере правых, все будет с точностью до наоборот. Получается, знания дают вам лишь способ отстаивать взгляды, одобряемые вашей группой.