Выспавшись, Флай почувствовал себя намного лучше и заметно повеселел. За ночь ничего не произошло, все стражники были живы, с утра светило яркое весеннее солнце, и Мышонок с радостью отправился в дальнейший путь. Жюль предложил ему пересесть в повозку к Джунам, но он наотрез отказался и продолжил ехать в седле.

– Вы поворачиваете южнее, – заметил Лакшман.

– Да, – ответил ему капитан. – Так намного короче. Да и мы не против догнать шоносар. У нас там друзья.

– А ты не хочешь на них нарываться, да? – спросил Шепард.

– Простите, что? – не понял посол.

– Встречаться с шоносаром не хочешь.

– Да, это нежелательно.

– Тогда наши дороги расходятся.

Услышав этот разговор, Флай почувствовал лёгкую радость. Он не хотел дальше ехать с Лакшманом, каким бы хорошим человеком он не был. Однако посол пока не думал покидать путников и ехал с ними дальше. Мышонок старался не обращать на это внимания и радовался солнцу и запахам травы и цветов.

Они ехали весь день почти без остановок, только с маленьким привалом на обед, и Флай начал чувствовать усталость. Заболели ушибленные бок и плечо, тело ныло от долгой верховой езды, поэтому как только солнце начало клониться к закату, Флай объявил о привале, не дожидаясь сумерек.

– Так вроде рановато ещё, – сказал ему Шепард, но Мышонок только помотал головой. Спешившись, он довольно улёгся в траву, раскинув руки и ноги в стороны. И в этот самый момент к нему подошёл Лакшман.

– Ваше величество, вы разрешите поговорить с вами?

– Да, – сев, кивнул Флай.

– Без свидетелей, если можно.

Шепард молча пошёл к стражникам, которые ставили шатры.

– Так о чём вы хотели поговорить, господин Лакшман?

– Я хотел объяснить вам, почему я так не хочу встречаться с шоносаром, – проговорил посол, сев в траву рядом с королём.

– Я вас слушаю.

Обернувшись на Мышонка, который внимательно слушал, что ему рассказывал посол, Шепард подошёл к Джунам, взял её на руки и отнёс в шатёр. Чен отпустил её, но девушка продолжала держаться за его плечи. Он только посмотрел ей в глаза, и она уже коснулась его губ своими. Шепард углубил поцелуй, думая, что сейчас Джунам всё-таки смутится и попытается его оттолкнуть, но этого не произошло. Как раз наоборот, девушка первая начала снимать с него одежду.

Лакшман немного помедлил, но всё-таки начал рассказывать.

– Меня с детства воспитывали и обучали как будущего посла. Я учил языки, историю и традиции, много читал, упражнялся в фехтовании и различных видах борьбы. Я всегда считал, что так было нужно. Иного мне никто не говорил. С племенем сарби Фейсалия тогда воевала, думаю, вы это знаете. Воины сарби совершали набеги на наши поселения, а армия Фейсалии, в свою очередь, нападала на сарби. Мы брали в плен их женщин и детей, а они наших. Моя бабка жила не в столице, а в одном из пограничных поселений, и иногда я навещал её. Мне было пятнадцать, когда я гостил у неё. Именно тогда сарби напали на поселение, а наши воины не были готовы к этому. Меня, как и ещё нескольких девочек и мальчиков, увезли в шоносар. Я был самым старшим и пытался оказывать сопротивление, но разве я мог сравниться с взрослыми воинами? Меня избили и всё. Трудно было меня переделать. Сарби ведь нужны были воины, а слишком их ненавидел, чтобы сражаться за них.

Лакшман сделал паузу. Флай чувствовал, что дрожит, но не смел произнести ни слова.

– Из меня попытались сделать слугу, – продолжал посол. – Я был строптивым и не хотел подчиняться. Тогда меня снова били. В конце концов, они добились, чего хотели. Я стал служить одному сарби. Его имя было Гимай. Тогда он мне казался стариком, хотя сейчас я понимаю, что ему было лет сорок пять, не больше. Гимай относился ко мне хорошо. Не бил меня. Разве что за оплошности. Я даже привык к нему.