Я нервно сглотнула застрявший в горле ком.

Час от часу не легче! Не успела я очухаться в новом мире, как мне на голову свалилось убийство некоего господина Саунони, моего опекуна и по совместительству шефа в каких-то сверхсекретных научных разработках. А теперь меня ещё и тюрьмой запугивают!

Единственный позитивный момент во всей этой мутной истории – наличие моего собственного жилья. Пусть я и в чужом мире, в другой галактике, но всё-таки не на улице. В любых обстоятельствах всегда приятнее иметь крышу над головой.

- Теперь, когда мы определились с вашими наследственными правами, – продолжал Отан, – позвольте вернуться к вопросам, с которых я, собственно, и начал наш разговор. Так вот, я хотел бы знать, почему вы самовольно покинули Академию Здоровья и Гигиены? Только ли потому, что ваш опекун прислал вам письмо с требованием немедленно прибыть в Фест? Или, может, была какая-то иная причина, о которой вы не хотите говорить?

У меня голова шла кругом от всего того, что со мной происходило, но нужно было как-то выкручиваться. История девушки по имени Мия, за которую меня принимали в этом мире, начинала казаться мне довольно любопытной и интригующей. И раз уж я оказалась на её месте, можно было бы попытаться разрулить сложившуюся ситуацию без риска навредить ей.

Ей?

Или – мне?

- Наверное, я приехала в Фест потому, что господин Саунони пригласил меня, – наконец, по недолгом размышлении, ответила я, украдкой наблюдая за Отаном.

- Наверное? – переспросил он, приглядываясь ко мне. – То есть вы не уверены в своём ответе?

- Послушайте, я ничего от вас не скрываю! – совершенно натурально возмутилась я. – Скажите прямо, вы меня в чём-то подозреваете?

- Это моя работа – стараться узнать, кто совершил преступление. На данном этапе расследования у меня есть только один подозреваемый. Вы, госпожа Мия. Но если я ошибаюсь, докажите это. Предложите хоть одну зацепку, которая даст мне право утверждать, что вы не виновны.

- Я бы с радостью, – уныло пробормотала я.

И, разведя руки в стороны, вздохнула:

- Но дело в том, что я ничего не могу вспомнить.

- В самом деле? – изумился Отан, впервые за весь наш разговор проявив хоть какую-то эмоцию.

- Да, совершенно определённо, – призналась я с видом обречённой на вечные муки амнезии страдалицы.

- Это может усложнить расследование, – огорчился Отан.

Порывшись во внутренних карманах своего плаща, он извлёк и протянул мне лист бумаги, сложенный в виде треугольника.

- Перечитайте. Возможно, текст этого письма, который мы обнаружили в вашей дорожной сумке, поможет вам кое-что прояснить в вашей памяти.

Я взяла письмо (бумага оказалась невесомой и приятно прохладной на ощупь) и прочитала:

«Дорогая Мия!

Я хочу, чтобы ты бросила все свои дела и как можно скорее явилась в нашу столичную квартиру. Это очень важно для твоего будущего. Прилагаю сумму, необходимую для оплаты дорожных расходов. Пожалуйста, не медли. Окажи своему старику последнюю любезность».

- Похоже, ваш опекун придавал особенное значение этой встрече, – произнёс Отан, первым нарушив молчание.

- Он болел? – спросила я и подняла на него глаза. – Почему он называет любезность последней? Может быть, он собирался рассказать мне о своей смертельной болезни? Может быть, ему оставалось жить считанные дни?

- Весьма досадно, что вы сами не знаете ответов на эти вопросы. Неужели вы и вправду ничего не помните? – В голосе Отана прозвучало недоверие.

- К сожалению, нет.

Я снова опустила глаза и ещё раз перечитала письмо. Что же такого важного хотел сообщить мне господин Саунони?

Мне?..

Вдруг поймав себя на мысли, что начинаю всё глубже и глубже входить в роль некой Мии, я решила серьёзно отнестись ко всему, что касалось её жизни. Ведь теперь это была и моя жизнь. С моей стороны будет весьма легкомысленно и недальновидно (а может, даже и опасно?), если я пущу всё на самотёк.