В последней фразе «агента в чёрном», произнесённой с особенным нажимом, прозвучало предострежение.

Я обречённо кивнула и прижала дрожащую ладонь к вспотевшему лбу.

9. Глава 8

- Лас, – позвала я слугу, как только за Отаном закрылась дверь, – расскажи мне о моём опекуне. Как он выглядел, какой у него был характер, какие были отношения с коллегами, с кем дружил, какие вёл дела... и всё такое.

- Господин Саунони был уникальным, – ответил андроид. Естественно, в его голосе, как и прежде, не было никаких эмоций.

- В каком смысле?

- Могучий и несокрушимый. Настоящий гигант, – констатировал Лас.

Если он был таким сильным, значит, тот, кто на него напал, был гораздо сильнее, – автоматически отметила я про себя.

- Как насчёт характера?

- Он из тех людей, которые никогда не бывают не правы и добиваются того, что хотят, любыми способами и средствами. Никому не позволял себя учить. Он – авторитет. Его работа – это его призвание и цель жизни.

Хм, никогда бы не поверила, что мыловарение может быть для кого-то целью жизни, – не без сарказма подумала я.

- Он получал удовольствие от того, чем занимался, – продолжал робот, к моему удивлению, вовлекаясь в свой рассказ. – Большую часть времени он проводил в своей мастерской. Занимался поисками нового сырья и разработками новой формулы мыльной основы. Занимался этим не ради материальной выгоды или славы, а чтобы иметь возможность обеспечить благополучие и процветание нашей планеты.

- Это очень интересно, – вставила я, стараясь ещё больше подбодрить Ласа. Раз уж робот неожиданно разговорился, надо его дожимать.

- Есть риск, что Гортина повторит печальную участь Сигирии. Господин Саунони был готов на всё, чтобы сохранить Гортину хотя бы в том виде, в каком она находится сейчас.

Последние слова андроида заставили меня насторожиться.

- А что с ней не так, Лас? С Гортиной?

Вместо ответа робот прошествовал мимо меня к окну, затем один из его пальцев превратился – прямо у меня на глазах! – в нечто наподобие отвёртки, которую Лас вставил в блестящий треугольничек под окном. Чик – и окно открылось! Вернее, его непроглядно-чёрные окна как по мановению волшебной палочки просто бесшумно разъехались в разные стороны.

Я подбежала к окну и... застыла как вкопанная.

Пейзаж, который открылся моему взору, выглядел весьма удручающе. Депрессивно, как говорят в моём мире.

Ближе к дому, из окна которого я выглядывала, располагался ровный, как под линеечку, ряд деревьев, похожих на кипарисы. Под ними можно было увидеть газон с разбитыми по его краям цветниками. Цветы отличались крупными размерами и всевозможными яркими оттенками. Настолько яркими, что их можно было охарактеризовать двумя словами: «вырви глаз». Только эта часть обзора радовала мой взгляд. Зато то, что находилось за ней, напоминало картины на тему постапокалипсиса.

Далеко, до самого горизонта, простиралась голая пустошь, лишь кое-где утыканная пнями. Время от времени над ней проносился ветер, который поднимал в воздух целые облака чёрно-пепельной пыли. Облака будто соревновались друг с другом в креативности: они трансформировались то в вихри с причудливыми завитками, то в зловещие воронки, сравнимые с торнадо, то в невероятно длинные, как будто тянущиеся к самому небу столбы.

Само небо тоже казалось каким-то серым и пыльным, а в нём висело некое трёхокое светило. Причём, два «глаза» были открыты – они сияли почти так же ярко, как наше родное Солнце. А вот третий «глаз», слегка наплывая на своего соседа, угрожающе чернел: то ли был ещё закрыт, то ли это был его обычный цвет.

- Что это такое? – не поворачивая головы, спросила я у Ласа, который стоял рядом со мной. Вскинула руку и вытянула указательный палец в сторону трёхокого чуда.