…

Второй раз Рыбкин пришел только через неделю. Зарывался в работу с головой, пытался выбросить из головы это несуразное видение, пока не понял, что увидеть Сашку для него так же важно, как избавиться от жажды. Просто увидеть. Ничего больше.

Пришел. Увидел. Снова сел в кресло. Снова почувствовал ее тонкие, но сильные пальцы. Но не вымолвил ни слова. Словно залил рот какой-то тягучей массой. И на третий раз не сказал ни слова. «Растите, растите, кудрявые власа»[6], – то ли думал, то ли бормотал, издеваясь над самим собой, Рыбкин в ее кресле. Черт возьми, он ходил бы так, наверное, до тех пор, пока волосы у него на башке не выродились бы вовсе или обернулись непослушной Борькиной стерней, но Сашка заговорила с ним сама.

– Я заканчиваю в десять, – прошептала она чуть слышно и тут же занялась другим клиентом.

Рыбкин прилетел домой в семь, долго стоял под душем, думая, что бы он сказал Ольге по поводу срочных сборов, но жены дома не оказалось, она уехала к тестю вместе с Юлькой, да и была бы дома, ничего бы не спросила. Юлька могла спросить, но дочери ответить было проще всего, хватило бы поцелуя в щеку и заговорщицкого шепота – «Дела, солнце мое, дела». А вот Ольга…

Если бы Ольга спросила, он бы ничего не ответил. Может быть, пожал бы плечами.

Сашка выскочила из парикмахерской в пять минут одиннадцатого. Рыбкин открыл дверь машины и подумал, что если бы почти тридцать лет назад он был тем самым, кем стал к своим нынешним «около пятидесяти», может быть в его жизни сложилось бы все иначе. Совсем иначе.

Во-первых, он бы не спешил.

И, во-вторых, не спешил бы.

И, в-третьих…

Хотя, причем тут спешка, если главное в том, что есть Юлька.

Ни сантиметра не отыграешь в прошлом, потому что есть Юлька.

Юлька…

Почему же так все в его жизни?

– Да, так бывает, случаются такие почвы, – говаривал Сергей Сергеевич Клинский, глядя в окно во время дождя, – которые поливать бесполезно, хоть залейся дождем, даже луж не будет, все в себя земля впитывает. Но, – тесть тут же поднимал палец с аккуратно обработанным ногтем, – отдача все равно случится. Родники полнятся!

– Родники полнятся, – прошептал Рыбкин, глядя, как Сашка скользит к машине той самой, легкой, почти неповторимой Ольгиной походкой.

– Ну, – она уселась рядом, с одобрением скользнула взглядом по роскошному интерьеру авто, чуть натянуто улыбнулась. – Где будем лечить немоту?

Немоту отправились лечить в «B.B.King»[7]. Рыбкин выбрал места у стойки, протянул Сашке меню, она заказала что-то легкое и спросила его, удивленно оглядываясь и прислушиваясь к наполняющему зал ритму, ощупывая странные высокие спинки стульев, косясь на колоритную публику.

– Почему здесь?

– Я еще не знаю, где тебе хорошо, поэтому привез тебя туда, где хорошо мне.

– Мы уже на «ты»? – уточнила Сашка и после кивка призналась. – Я еще тоже не знаю, где мне хорошо.

– Что так? – спросил Рыбкин.

Ему вдруг показалось, что вот именно теперь он получил шанс попробовать еще раз. Нет, он осознавал каждую секунду такого предположения, как безумие или безусловную глупость. Поэтому, наверное, просто выстраивал мысленную проекцию. Намечал тему для импровизации. Переиначить то, что не получилось с Ольгой, было невозможно. Да и к чему что-то переиначивать, если не ясна была сама причина, почему все стало за долгие годы таким, как стало? Может быть, следовало чуть меньше думать о себе, чуть больше о ней? Или следовало вообще не думать?

– Так, – она пожала плечами. – Как-то все не до того было. А тебе бывает хорошо?

– Проблесками, – признался Рыбкин. – У меня дочка. Ей хорошо и мне хорошо. Но порой бывает неплохо. Когда хорошо сделаю работу. Или когда слушаю такую музыку. Или когда вижу… красивую женщину.