Выдвинулись ранним утром в середине первого месяца нового, второго в этом мире, года. Почти все члены экспедиции были на местных конях, кроме наших проводников. Берунг и Марто категорически отказались от предложенных им коней, предпочтя мулов. Но дело оказалось не в привычке, а в местных предубеждениях. Что людям низкого происхождения было не положено передвигаться на благородных животных. При этом, на вопрос: а не возникнет ли недопонимание среди местных, что «мы все, неизвестного происхождения, оседлали коней?» – с удивлением узнали, что среди нас нет людей низкого происхождения, даже не смотря на то, что я вместе с ними побывал в плену и чуть не был продан в рабство! А еще, видели бы они нас всех с кайлом и лопатами на земельных работах! Или, в роли одного известного в нашем мире «Ильича», с бревнышком на плечах…

* * *

С местными грунтовыми пыльными дорогами я был знаком предостаточно, приходилось и пешком двигаться по летней жаре от одного населенного пункта до другого. Не вызывали интереса и средневековые деревеньки аборигенов, как и их небольшие города. Не обращал внимания на все слои местного населения, все это мне пришлось вдоволь наблюдать в прошлый год, когда я был среди отловленных для продажи в рабство людей. Вот только, ночевки в местных придорожных трактирах, показались мне теперь, намного приятнее, чем в грязных дощатых бараках. Поэтому бедное убранство закопченных от горящего жира комнат с небольшими темными оконцами, и столовых залов с грубо сколоченными деревянными столами и лавками, меня совсем не шокировали. Кстати, вопреки нашим опасливым ожиданиям, в номерах не было никаких насекомых вроде наших клопов или блох, а постели вполне чистыми. Еда простая, но вполне съедобная и даже вкусная. Местными бронзовыми и оловянными монетами невысокого качества чеканки, нас предусмотрительно снабдили на время всей экспедиции. Это стоило бюджету нашей республики несколько килограмм металлических изделий из стали высокого качества, уже производимых нашими и наемными ремесленниками на продажу. Золото и серебро в этом мире так же приветствовались, но расчеты ими велись на более высоком уровне. На всякий случай, были у нас и такие небольшие слитки разного веса, а соответственно и номинала. Это на случай, если в столице мы обнаружим что-то особо важное для нашего общества.

За первые сутки очень скучного путешествия с нами совершенно ничего не случилось. А вот на вторые – мы нарвались! Достигнув к вечеру подходящего трактира на краю небольшого селения, мы заказали по примеру прошлой ночевки три наиболее лучших номера и ужин на семерых (наши аборигены, исполняющие роль прислуги, обслуживались отдельно). И банную комнату на пару часов. Это что-то вроде европейской бани, но все же другое… Тесная темная комната, жарко протопленная, внутри бревенчатого строения и вкопанные в пол бочки-купели с горячей водой. А в качестве парилки – полати под потолком в той же комнате, прогреваемыми двумя печами-каменками. Можно было вполне хорошо прогреться, но, без русского фанатизма. Там возможно было только лежать, и уж точно, ни как не помахать веником. Да и не было тут банных веников. Хорошо хоть свежее мочало предоставили для мытья и вонючее темное мыло. И вот, когда наши женщины первыми ушли в эту баню, в нашу с Наташей комнату прибежал служка трактирщика и начал что-то разгоряченно объяснять мне. Только я местный язык еще недостаточно освоил, а мальчишка так быстро болтал, что я ничего не понял. Тогда я его потянул в соседнюю комнату, где расположились Сережка с Катей. Сережка был на месте и он тут же перевел, что от нас хотели. Оказывается, в трактир прибыли какие-то очень важные столичные «шишки» и хозяин трактира просит освободить для них одну из наших комнат. А именно мою, по его мнению, самую лучшую. С его мнением я был не согласен, как и с его предложением переехать в другой номер! Соответственно, очень вежливо «послал» трактирщика с его желаниями, через мальчишку – слугу. И думал на этом все закончилось – никто нас больше не тревожил, после женщин сходили в баню и мы – мужчины. А потом всем гуртом спустились в обеденный зал на ужин. Но, еще до того, как местная прислуга накрыла наш стол, в нашем направлении двинулась тройка роскошно одетых мужчин, сидевших до того в конце зала. С нашим появлением к ним склонился один из трактирных слуг и, видимо, сообщил, что мы и есть те самые, несговорчивые, обнаглевшие гости.