Тут она с перекошенным лицом вцепилась ему в пиджак, так, что ему ничего не оставалось, как оттолкнуть ее от себя в сторону. Держа пуговицу в своих когтистых руках, теперь больше напоминающих ему лапы, она шлепнулась на землю, слюнявая и злая.
– Никогда не думал, что подниму руку на свою женщину. Но, видно, все когда-то бывает впервые. – С этими словами он протянул ей свою крепкую руку, чтобы помочь ей подняться, но она отказалась, стукнув ногой по земле, будто лошадь копытом.
– М-да… Видела бы тебя Катя… Я пошел на могилу к дочери, и если хочешь, то пошли со мной.
– Нет, – прошипела на него жена, словно маленький ребенок в песочнице, которого заставляют идти, куда он не хочет.
– Тогда сиди тут, а мне пора.
Она смотрела ему вслед, а он от нее все удалялся, и удалялся, и удалялся.
– Да и муж из тебя был хреновый!
– Может быть, – обернулся он, замедлив свой шаг. – Думаю, это значит, что тебе пора искать нового. Ты же сама меня пилила, что «сельская жизнь не для тебя», так что уматывай, и не придется дальше тащить свой крест. – Проведя черту, он продолжил свой путь, а она так и осталась сидеть на дороге, не ощущая ничего, кроме бессилия и злобы.
Неделей позже она вернулась в Санкт-Петербург на квартиру своей матери, где предпочла дожить свои дни в гордом одиночестве. Бог с ней! Ну а мы лучше узнаем, что же было дальше тем субботним утром, когда Александр в одиночку перешагнул скромную калитку местного кладбища, которая никогда не закрывалась, – зачем? Да и потом, «готы» и влюбленные чувствовали себя здесь прекрасно, вели себя тихо в месте последнего пристанища усопших, не мешая, а скорей сочувствуя остальным посетителям их спокойной обители.
Саша, несмотря на разборки с женой, чувствовал себя легко и впервые за все это время… свободно. Еще не счастливо, но уже свободно. Поздоровавшись взмахом руки с дворником – дедом, который жил недалеко от кладбища и присматривал за ним с тех пор, как вышел на пенсию, Александр без труда нашел место, где была похоронена его дочка.
Впервые за долгие четыре года он позволил себе от души улыбнуться.
– Ну здравствуй, моя хорошая. Как твои дела? Знаешь, сегодня я стал другим человеком, и вот как это было…
16.01.13 22:57,
в Санкт-Петербурге
Столкновения
Посвящается Марте Казанцевой
Дурочка перебегала дорогу на красный свет – это прокатывало и раньше. Она спешила домой после школы, раздосадованная, что опаздывает. «Что за дурацкая привычка – париться о дисциплине в преддверии Нового года?» – дулась она на классного руководителя, по прихоти которого ребятам пришлось задержаться после шестого урока.
«Каждый год одно и то же. В следующий раз закошу», – решила она, поправив лямку рюкзака. Стужа подталкивала ее домой, забираясь под пуховик, заставляя поторопиться. Хотелось закинуть ученые книжки, переодеться и ускакать к своему мальчику греться.
Хрустальные снежинки кружились над головой, словно десант – немой и белый. Зима была скользкой, городок небольшой, а улица пустынной.
Школьница почти уже оказалась на противоположной стороне дороги, как вдруг прямо на нее вырулил старенький Audi. Водитель засигналил и затормозил, но так и не ушел от столкновения.
«Приехали», – подумал он, проскользив вдоль «зебры».
Машина остановилась, загорелся нужный пешеходу сигнал светофора, но было слишком поздно.
«Она трупак», – решил он обреченно, глядя за тем, что происходило снаружи.
Школьница успела подпрыгнуть и пролетела пять метров, как Тони Хоук·, при падении. Влепившись с разгона в сугроб, девочка принялась отряхивать белые хлопья с лица.