Чтобы отвлечься, размораживаю несколько стейков форели, думая, что с ней сделать. Андрей любит красную рыбу, раньше я готовила ее часто и разнообразно. Запеку, сделаю на гарнир салат из свежих овощей. К форели решаю приготовить шафрановый соус. Андрей не любит сливки, но для этого соуса делает исключение, и я давно его не готовила. Андрею будет приятно, что я вспомнила «молодость».

Выливаю в сотейник сливки и добавляю шафран. Только он дает желтые нити, как зазвонил телефон. Я уже отделила желток для соуса, и его пора добавлять. Беру трубку не глядя, думая, что это мама. Прижимаю плечом к уху, одновременно перемешивая лопаткой соус, чтобы не пригорел.

– Алло, – выдыхаю я, полностью сосредоточенная на готовке.

Этот соус легко испортить, и я люблю, когда он получается с первого раза.

– Лада, привет, – голос Тарас приводит меня в шок.

Даже соус перестаю мешать, впрочем, сразу же возобновляю движения, и скованно отвечаю:

– Привет.

Встреча в супермаркете была последней нашей встречей.

Мне одновременно стыдно, что Тарас видел меня с Андреем, и я злюсь. По правде говоря, я не хотела, чтобы Тарас становился отцом моего ребенка. Да, с ним было приятно проводить время. Но к семье он не был готов, это очевидно. А раз так, то лучше полностью его исключить из моей жизни.

После того, как он ушел, я не хочу терпеть его звонки. Для этого совершенно нет причин. А теперь, когда я с Андреем, это выглядит опасно и неприлично.

– Лада, можно вопрос? Ты к мужу вернулась?

– Зачем ты звонишь?

Мы спрашиваем одновременно, и неловко замолкаем. Я вздыхаю. Сложные разговоры – это по моей части. Тарас на правах мужчины начинает первым:

– Я хочу понять, что ты планируешь насчет ребенка.

– Буду рожать, Тарас. По-моему, это очевидно?

– А на кого запишешь? На него? Или на меня?

Я немею от шока.

У Тараса был очень деловой тон.

– Если ты звонишь, чтобы узнать, что я планирую насчет алиментов, не беспокойся, – отрезаю я. – В свидетельстве о рождения поставлю прочерк. А записать ребенка на бывшего мужа, как ты выразился, я не могу, мы давно в разводе. Какие у меня для этого основания, интересно знать.

Тарас красноречиво молчит.

– Слушай, я понимаю, ты злишься, но…

– Не злюсь! – лгу я.

Кажется, понимаю. Тарас полагает, что я запишу ребенка на Андрея с полного согласия последнего или повешу на него алименты. Оба варианта, судя по тону, ему не нравятся. Как и многих, его раздирает противоречивое и эгоцентричное желание записать отцом себя, но не нести за это абсолютно никакой ответственности. О, это разозлит кого угодно!

Выжимаю лимонный сок в соус, размешиваю и выключаю плиту.

– Ты не поняла, Лада… Знаешь, давай встретимся и спокойно поговорим. Все обсудим. Например, в кафе. У тебя ТЦ неподалеку, я после работы буду ехать, что скажешь?

– О чем поговорим? – спрашиваю я, отметив, что Тарас выбрал именно ТЦ для встречи. Я смогу сходить, ничего не объясняя Андрею. ТЦ – это вообще не подозрительно.

– Я думал извиниться. Ну и хочу обсудить будущее ребенка. Я ему не чужой человек, ты же не будешь спорить? Я – родной отец.

Я замолкаю, раздумывая.

Он прав, и я сомневаюсь. Тарас действительно родной отец, а разобраться с недомолвками стоит. Объяснить все. Почему я вернулась к Андрею, и что будет дальше, чтобы впредь он не бросался мне наперерез при случайных встречах.

Откровенно говоря, я даже не знаю, останемся ли мы с Андреем вместе.

– Хорошо. Недолго.

– Нет проблем, в четыре. И вот еще… на ребенка я имею больше прав, чем твой муж, – он отключается, оставив после разговора кучу сомнений.

А стоит ли вообще идти? Говорил он дружелюбно, но смысл? Тарас – легкий человек, который не любит напрягаться. Он ушел сразу, как я забеременела, кажется, даже не особо поверил, что это произошло случайно. Он хочет убедиться, что я не повешу на него алименты. Так зачем мне идти – чтобы его успокоить?