Поздним утром первого января дом все еще утопает в сонном и молчаливом царстве. Уже больше получаса я ворочаюсь в теплых белоснежных простынях, размышляя, не привиделась ли мне прошедшая ночь. Слишком много неординарных событий произошло за один вечер, разворошивших пчелиный улей в моей голове. Ночные кошмары ворвались в мои сновидения, громыхая маракасами и устроив красочное новогоднее представление.

Решение прибраться в доме пришло в голову моментально – тело требует срочной физической нагрузки. Наспех умываюсь, причесываюсь и фиксирую волосы черным крабиком. Переодеваюсь в спортивный флисовый костюм, включаю музыку в наушниках на полную громкость и спускаюсь вниз. К моему разочарованию, первый этаж сияет чистотой и порядком. Нет и единого следа от веселой новогодней вечеринки, которая закончилась без меня. У Марины двое маленьких детей, поэтому уборку “на потом” она никогда не оставляет, а Настя родилась со средством для уборки в руках.

Еще, кстати, неизвестно, кто из парней ушел домой, а кто остался ночевать в доме…

– Ладно, тогда попробую напечь блинов и сварю свежий кофе. – бормочу себе под нос и шаркаю носками по полу в сторону кухни.

Кофе варится, пока я перемешиваю смесь для приготовления блинов с другими ингредиентами. Нахожу подходящую сковороду в выдвижном ящике рядом с плитой и ставлю ее прогреваться. Надеюсь, у меня получится хотя бы из смеси испечь блины, потому как вместо блинов у меня обычно получаются пережаренные угольки.

Увлеченная процессом жарки радуюсь, что блины получаются похожими на блины, и даже сносные на вкус. Смеюсь сама с себя, вспоминая первую попытку в двенадцать лет приготовить для мамы блины на восьмое марта. Итогом стал запах гари, который выветривался из квартиры два дня.

Родители не стали ругать за безуспешную попытку сделать сюрприз. Как сказала мама: «Попытка любимой дочери научиться жарить блины – лучше самих блинов». Пританцовываю со сковородой в руке, складывая очередной готовый блин в стопку на тарелку к остальным, и замираю на месте. Прислонившись к дверному косяку, с лукавой ухмылкой стоит Дима, сложив руки на груди. Волосы взъерошены, глаза сверкают в хитром прищуре. На нем вчерашние джинсы и бежевый свитер. Вынимаю один наушник из которого доносятся басистые ритмы.

– Доброе утро. – смущенно здороваюсь и выключаю музыку на телефоне.

– Доброе, Леа… – склонив голову набок и пристально разглядывая меня, отвечает Дима.

Темный, испытывающий взгляд сбивает с толку. Внутри меня начинает беспокойно метаться застенчивый ёжик.

– Кофе будешь? – прикусываю нижнюю губу, не скрывая растерянности.

– Буду. И блины тоже, если угостишь.

– Конечно… – чересчур неестественно размахиваю непослушными руками. – Кофе и блинов хватит на всех.

Макс, интересно, тоже остался у Маринки ночевать?

– Молоко, сахар? – спрашиваю.

– Нет, спасибо, пью черный.

Дима выдвигает стул и не спеша присаживается, пока я сервирую стол.

– Клубничное варенье или сгущенка?

– Варенье.

– Ешь сколько хочешь. Я сделаю еще, если кому-то не достанется. – бросаю взгляд на тарелку с блинами.

– Мы вчера тебе не мешали спать? – неожиданно спрашивает он.

– Нет, я спала и ничего не слышала. – щеки краснеют, а ком в горле начинает увеличиваться в размерах, сбивая равномерное дыхание.

– Не ври, ты все слышала. – лукавство сменяется пронзительной усмешкой.

Дима не двигается, продолжая неотрывно изучать мое лицо.

– Эмм…Вчера было шумно, музыка орала на весь дом… – сбивчиво оправдываюсь.

Откуда он знает, что я пошла спать раньше остальных? И почему я должна перед ним оправдываться? Наглец!