– О чём речь! – ответил я. – Дети – это святое.

И помог. По воле случая у меня имелась пустующая недвижимость в нужном районе, оставалось лишь организовать переезд.

Так Илона с дочерью стали жить здесь, в моём доме.

– Здравствуй, милый, – нараспев растягивает женщина и бегло целует меня. – Ты не скучал? Прости, пришлось задержаться на процедурах.

– Всё в порядке? – хмурюсь я.

– Да, переживать не о чем. – беззаботно отмахивается она. – Решила перед свадьбой пройти полное обследование. И тебе тоже не мешало бы это сделать.

– Закрою год и непременно пройду, – обещаю женщине. – Я ждал тебя к ужину…

– Марк, не стоило, я никогда не ужинаю позже семи, – кокетливо надув губы, произносит Илона. Более тонким голосом, чем обычно, что неожиданно рождает внутри волну раздражения, которую, впрочем, удаётся погасить без срывов и жертв.

– Без проблем, – улыбаюсь ей. Она наклоняется к моему лицу, целует… Удушливый сладковатый запах её духов меня раздражает. Нужно подарить ей что-то менее навязчивое, более свежее, волнующее!..

Ужинаю я в одиночестве прямо в кабинете. Пока Илона занимается своими ежевечерними уходовыми ритуалами, я завершаю дела, наскоро принимаю душ и запрыгиваю к ней под одеяло.

Руки ныряют под шёлковое кимоно, быстро ласкают женскую грудь…

– Ммм, – еле слышно стонет Илона. – Ммм-марк, не сейчас, милый. Мои процедуры… словом, по женской части… Чтобы долго радовать тебя крепкими мышцами… Но пока мне необходим половой покой.

– Долго? – шумно выдыхаю я.

– Недели две-три, – сдавленно хихикает она. – Потерпи, милый. Зато потом я буду снова как юная девочка!

– Ладно, девочка, спи тогда, а я пойду ещё поработаю.

– Ты не обижаешься? – летит уже мне в спину, когда я хочу покинуть спальню.

– Нет, конечно, дорогая, – усмехаюсь я, радуясь, что, во-первых, в комнате темно, а во-вторых, я стою к ней спиной.

“Конечно, Марк, ты только об этом и мечтал, когда предложил съехаться с последующей перспективой брака!” – ехидно шепчет внутренний голос.

Я отмахиваюсь от него. Иду в кухню вместо кабинета. Чего на сухую сидеть над отчётами, верно?

Но в дверях кухни я сталкиваюсь с экономкой.

– Ой, Марк Александрович, ну и напугали! – охает она, пока я разглядываю поднос с одинокой чашкой чего-то сладкого с приторным ароматом шоколада.

– Что это тут у вас? – спрашиваю у неё.

– Горячий шоколад Настасье несу, – говорит она и осекается, словно предвидит моё дальнеешее предложение.

– Давайте-ка сюда, Зоя Павловна. Я сам, пожалуй, отнесу! – И чтобы она не расслаблялась, наклоняюсь чуть ближе и тихо говорю: – И лучше бы вам не спорить с хозяином дома, в котором вы работаете.

Женщина безропотно отпускает поднос, который я тяну на себя.

– Илоне Андреевне это не понравится, – предупреждает она.

– Только в том случае, если она об этом узнает, – лихо улыбаюсь в ответ. – Но если мы не станем её расстраивать по всяким пустякам, то вы получите неплохую прибавку к жалованью. Спасибо за понимание!

Резко развернувшись, я поднимаюсь к двери комнаты на мансардном этаже и дважды стучу.

– Зоя Павловна, входите! – доносится до меня тоненький голосок. А в следующий момент дверь распахивается, и я теряю дар речи.

Ноги. Бесконечные. Стройные. Идеальные. Нереальные какие-то ноги в запредельно коротких до неприличия шортиках.

Это первое, что бросается в глаза.

В следующее мгновение я перевожу взгляд выше и натыкаюсь на удивлённый взгляд огромных голубых глаз в обрамлении длинных пушистых ресниц.

На идеальной, словно фарфоровой, коже лица вспыхивает смущённый румянец, и девушка – не ребёнок! – тупит взор. Она невозможная красавица. Я никогда прежде таких не встречал. Даже лощённая красота Илоны меркнет на фоне кукольной внешности стоящей передо мной девушки.