Тонкая рука изящно взмывает в воздух, поправляет белокурые локоны. Откровенно нервный жест кажется мне кокетливым. От него разом поднимается давление.

“А Настю можно?” – хочется спросить мне как последнему кретину. И я даже открываю рот, чтобы задать этот нелепый вопрос, словно какой-то школьник, постучавшийся в дверь к однокласснице и впервые увидевший её старшую сестру, но меня останавливает мелодичный голос:

– Добрый вечер! Марк, правильно? – Пухлые губки так и норовят расползтись в улыбке, но девушка сдерживается. – Мама немного рассказывала мне о вас. А ещё я видела вас в окно.

Она неоднозначно кивает куда-то в сторону окон, с любопытством разглядывая меня.

– Здравствуй, Настя, – говорю и не узнаю собственный голос. Он звучит приглушенно, словно в ушах мешаются какие-то затычки. – Я тоже слышал о тебе немного. Приятно наконец познакомиться с тобой.

Сейчас мне кажется, что Илона ни черта не рассказывала мне о себе или своей дочери. Иначе как я мог так сильно заблуждаться? Почему воспринимал Настю маленьким больным, болезненным ребёнком? Ребёнком, маленькой девочкой Настенькой, лет восьми от роду. Ладно, может, не восьми, а тринадцати. Но точно не взрослой девицей с внешностью богини!

Придуманный образ никак не вяжется с тем, что я вижу. Хочется протереть глаза, вдруг я брежу?..

Но Настя вдруг лучезарно улыбается.

– О, вы принесли мне горячий шоколад? Спасибо, это так мило с вашей стороны!

Она перехватывает поднос, и я его отпускаю.

– Можете войти, но только если у вас нет признаков простуды, – предлагает она.

– У меня их нет, – киваю я, присматриваясь к девушке. Меньше всего она тянет на больную, но я ничего не смыслю в нарушениях иммунной системы.

Настя чуть отходит в сторону, позволяя мне войти в свою комнату, вторгнуться в своё личное пространство, и я зачарованно делаю шаг вперёд.

“Один раз, – убеждаю я себя. – Только утолить любопытство и познакомиться нормально с дочкой Илоны. Больше это не повторится. Ну, просто на всякий случай…”

– Добро пожаловать в мой мир, – с улыбкой говорит мне Настя, и я осматриваюсь.

Весь этаж под самой крышей занимает её комната. Чего здесь только нет!

Спальная зона с большой кроватью, усыпанной кучей маленьких подушек. В изголовье сидит медвежонок. Тот самый, которого подарил ей я. Учебная зона с большим письменным столом, на котором аккуратными стопочками лежат тетради, распечатанные листы, в центре – закрытый ноутбук. Огромная часть стены уставлена стеллажами с книгами. Рядом маленький зелёный сад: какие-то фикусы в горшках. Зона для творчества с мольбертом и ещё какими-то приспособлениями.

– Вот так я здесь и живу, – нараспев говорит мне Настя. – Скучно, тихо и одиноко. Подумываю, конечно, закатить вечеринку, дождавшись, когда вы с мамой куда-нибудь свалите, и тайком провела в комнату классного парня…

Она прыскает со смеху, глядя на моё лицо, полное неудомения. Она сейчас про меня?..

Но Настя стреляет глазами на медвежонка и поясняет:

– Университетские друзья считают меня остроумной, но, видимо, тщательно продуманные и озвученные в студенческом чате шутки у меня выходят гораздо лучше спонтанных. Простите!..

Она взволнована, но очень старается этого не показывать. Я тоже испытываю волнение – абсолютно нелогично, неожиданно и неуместно.

Но тем не менее успокаиваю девушку:

– Мне понравились твои шутки. Действительно, остроумно. Значит, ты учишься в университете?

– Второй курс по специальности графический дизайн в университете Арден, – отвечает Настя. – Приходится ограничиваться доступной для существования средой в планировании будущего, хотя сейчас я думаю, что дурака сваляла. Нужно было идти в медицину, как и хотела изначально, а не слушать мамины советы.