Я чувствовала себя главной героиней лучшей кинокартины в жизни. На прогулке мне встречались улыбчивые люди, которые желали «всего хорошего», уступали место в транспорте, советовали на рынке «что посвежее». Однажды навстречу мне не спеша ехал велосипедист лет шестидесяти и послал в мой адрес воздушный поцелуй. Этот новый фильм был до неприличия милым. Неужели родительство – это именно тот момент, когда ты становишься действительно значимым в этом обществе?

– У вас будет сын! – с улыбкой сказала врач на УЗИ и попыталась объяснить, где это видно на снимке перед нами. – Ну вот же. Видно, что настоящий мужчина растёт! – и ткнула пальцем в какую-то выпуклость.

«Почему я совершенно не удивлена!» – подумала я и улыбнулась.

Я читала о партнёрских родах. Обсуждала эти темы с мужем и ни на минуту не удивилась, что он готов идти в родильный зал и целый месяц посещать обязательные курсы перед родами. Для меня это было про любовь, поддержку и настоящую дружбу.

Мы ходили на занятия для подготовки к волнительному событию, изучали физиологию женщины, путь ребёнка от точки «А» до точки «В родительских объятиях». Я визуализировала, как два моих любимых человека встречаются в первый раз. На последних месяцах я уже всем телом ощущала ребёнка. Нашего, никогда нас не видевшего, но уже любимого члена семьи.

Мужу приходилось довольствоваться моими рассказами об ощущениях и теми моментами, когда замечаешь какую-то часть тела малыша на огромном животе жены. Ножка или ручка – сложно разобрать. Наша осведомлённость о малыше отличалась. Как же по-разному мы проживаем и воспринимаем всё, что происходит! Интересно, в какой момент мужчины осознают, что они становятся папами?

Последние недели тянулись, а я каждый день перепроверяла собранные сумки в роддом и состояние своего партнёра: ему нельзя быть с насморком, герпесом или любой другой инфекцией, которая сразу заметна на лице. Если такое произойдёт, не пустят на роды. А мне так хотелось пройти этот опыт вместе.

После очередного похода к врачу, которая сказала «ехать сдаваться» в больницу через два дня, если ничего не начнётся, я запаниковала. Хотела родить сама, без лишнего вмешательства извне. В больнице никто ждать не будет, легла – рожай. Не получается – простимулируем. На сороковой неделе случился мой первый серьёзный разговор с сыном. Я рассказала ему о нашей с папой готовности встретить его, объяснила, что ему есть куда заселяться. И он послушался!

Ровно на исходе сороковой недели, вечером, я почувствовала, что что-то изменилось. Мне ничего не болело, не тянуло, но я знала, что скоро свершится оно. То событие, которое уже не одну неделю терпеливо ждёт вся семья. Я отправилась в душ, собрала небольшой перекус в дорогу, в тысячный раз полезла в пакеты с вещами. Всё было готово и я могла отправляться за кричащим конвертом. Муж сказал, что я «себя накручиваю», но я точно знала, что скоро всё начнётся. Так и вышло.

Как только легли спать, пришли первые схватки. Мне было настолько любопытно, что казалось, это не со мной. Я наблюдала за своими ощущениями, реакцией и пыталась запомнить каждый момент. Схватки учащались, муж натягивал джинсы и зевал, а я сидела в прихожей и писала мелом на маленькой деревянной досточке фразу: «уехала за сыном!».

Пусть все об этом знают.

Роддом пах одиночеством. Палаты, незнакомые люди, врачи. Спешка, крики где-то по ту сторону стен, важные лица людей в халатах. Мне было волнительно, но муж принёс с собой кусочек дома и уверенность, что он рядом и защитит, если понадобится.